Мы предполагали добиться внесения как можно скорее правительственного билля о распространении избирательных прав на женщин, и весной 1906 г. отправили депутацию, состоящую из тридцати членов, нашего союза, к премьер-министру. Нам заявили, что его нет дома; через несколько дней к нему явилась вторая депутация. На этот раз лакей согласился доложить министру о желании явившихся видеть его. К терпеливо ждавшим на улице женщинам вышли вдруг два человека. Один из них обратился к главе депутации, грубо приказывая ей и ее спутницам уходить.
– Мы послали премьер-министру заявление о желании побеседовать с ним, – сказала она, – и ждем ответа.
– Никакого ответа не будет – последовала резкая реплика, и двери захлопнулись.
– Ну, нет, ответ будет дан – воскликнула руководительница депутации, схватила дверной молоток и стала стучать им. Немедленно вновь появились два человека и один из них крикнул стоящему поблизости полисмену: «Арестуйте эту женщину!» Приказание было исполнено, и мирной депутации пришлось видеть, как ее главу увели на полицейский пост.
Остальные женщины немедленно стали энергично протестовать. Энни Кенни обратилась с речью к собравшейся толпе, а мистрисс Драммонд оттолкнула швейцара и проникла в святилище первого министра Британской империи. Она и Энни Кенни были вслед за тем арестованы. Через час всех трех арестованных отпустили, причем от имени министра им было заявлено, что он не намерен возбуждать против них преследование и что, напротив, он готов принять депутацию союза, а также, если они того пожелают, и других женских организаций.
Все суфражистские организации стали немедленно готовиться к этому великому событию. В то же самое время двести членов Парламента обратились к премьер-министру с петицией, прося его принять их представителей, которые должны были выяснить ему всю необходимость внесения правительством законопроекта об избирательном праве женщин. Сэр Генри назначил 19 мая днем приема соединенной депутации.
Женский союз решил обратить внимание широких общественных кругов на происходящее и принял меры к организации процессии и демонстрации. В назначенный день мы собрались у Вестминстерского моста и направились к зданию Министерства Иностранных Дел. Во время приема депутации говорило восемь женщин и Кейр Харди, выступавший от имени депутатов. По поручению ЖСПС говорила я, требуя немедленно политического раскрепощения женщин.
И что же ответил нам Кэмпбелл-Баннерман? Он заверял нас в своем сочувствии нашему делу, заявил, что признает справедливость его и нашу подготовленность к участию в выборах. А затем он убеждал нас иметь терпение и ждать; он сам ничего для нас не в состоянии сделать, ибо некоторые из его коллег по кабинету против нас. На этом закончился прием.
В тот же день мы устроили митинг протеста и постановили продолжать нашу агитацию с удвоенной энергией.
Мы решили продолжать нашу обструкцию на тех собраниях, где выступают члены министерства. Обструкция эта выражалась в том, что мы прерывали говорившего министра различными замечаниями и вопросами, постоянно напоминая об избирательных правах женщин.
Например, держит речь Уинстон Черчилль.
– Остается, – восклицает он, – решить великий вопрос…
– А именно, вопрос об избирательных правах женщин, – раздается голос с галереи.
Черчилль замечает:
– Многие обвиняли меня…
– Женщины тоже обвиняют вас, м-р Черчилль, – быстро подхватывает кто-то из задних рядов.
– Что при данных обстоятельствах остается нам делать, как не…
– Как не дать женщинам право голоса.
Этими замечаниями и обструкцией мы старались достичь того, чтобы вопрос о женских избирательных правах не сходил со сцены, чтобы на нем сосредоточивалось общественное внимание и чтобы всем стало ясно, что это самая неотложная реформа.
У нас в Англии постоянно практикуются на собраниях замечания и возгласы со стороны присутствующих. Но то, что признается правом мужчин, вызывает возмущение, когда это делают женщины. Министры резко отзывались о нас, а их сторонники силой выбрасывали нас за дверь.
Как-то на одном собрании, когда мы прерывали Ллойд-Джорджа, он апеллировал к собранию, указывая, что является сторонником дарования женщинам избирательного права. «Почему же в таком случае вы ничего для этого не сделаете?» – был задан ему вопрос. Но Ллойд-Джордж уклонился от ответа, задав встречный вопрос: «Почему вы не призываете к ответу своих врагов? Почему не нападаете на самого упорного своего противника?» – Сразу во всех концах залы раздались голоса: «Асквит! Асквит!» В самом деле, уже тогда было известно, что он, бывший в то время еще канцлером казначейства, является убежденным и упорным противником независимости женщин.