– Отлично, – я опустила руку в ванну, чтобы убедиться, что вода комфортной температуры, после чего повернулась к Вивианн.
Увиденное меня поразило. Она смотрела на свое отражение в зеркале с невыразимой болью во взгляде. По ее белой щеке текла слеза. Сейчас она казалось еще более старой и хрупкой, чем обычно.
– Вивианн, – осторожно позвала я. Она игнорировала меня, продолжая неотрывно смотреть в зеркало. Мне стало ее жаль. Она казалась сильной женщиной, и наверняка была такой всю жизнь. Я ничего не знала об отце семейства, возможно, он был уже мертв. Было понятно, что ей невыносимо видеть себя такой – старой, изможденной, беспомощной. И еще невыносимей было принимать помощь от меня – неизвестной с улицы, вместо того, чтобы быть окруженной любовью сыновей. В этот момент, глядя на нее, я твердо решила поговорить с Марцеллом.
– Вы очень сильный человек, Вивианн, – сказала я, – если честно, я восхищаюсь вами. Вы стойко переносите все, что с вами случилось.
К моему ужасу, она закрыла глаза, и по ее второй щеке тоже потекла слеза. Из ее горла вырвался едва слышный стон.
– Прошу вас, не надо, – я села перед ней на корточки, испуганно всматриваясь в ее лицо, – не надо, не плачьте. Я поговорю с вашими сыновьями. Я знаю, вы нуждаетесь в них намного больше, чем во мне. Доверьтесь мне, я хочу вам помочь.
Ее карие глаза, полные боли, вновь уставились на меня. Но не с ненавистью и презрением, как прежде. Она смотрела на меня с грустью.
– Я помогу вам, – решительно повторила я.
Я сняла с нее одежду и осторожно опустила в воду. Она больше не смотрела на меня и не плакала. Лицо ее снова приняло свой безразличный вид.
Завершив купание, я вытерла ее полотенцем и одела в домашнее платье. Мне было грустно и неловко от ее беспомощности, и ее равнодушие меня даже успокаивало. Закончив, я отвезла ее обратно в спальню, и уложила на кровать.
– Если я вам понадоблюсь, звоните, – сказала я, прекрасно зная, что она этого не сделает.
Я покинула ее комнату, осознав, насколько сильно меня выматывает эта работа. Я посмотрела на часы. Было самое время спускаться к ужину.
Я направилась к столовой, размышляя о Вивианн. Зайдя, я увидела Родерика. Он сидел за столом, крутя в руке вилку. Когда я зашла, он подняла на меня глаза.
– Ты рано, – сказал он, – Но так даже хорошо. Мне будет не так скучно.
Я присела напротив него. Через пару минут в комнате возник Эмметт.
– Ну как тебе котята, Алекса? – поинтересовался он, опускаясь на стул рядом со мной.
– Очень милые, – отозвалась я.
– Надеюсь, не такие милые, как мы? – он жизнерадостно улыбнулся. Я посмотрела в его ледяные глаза.
– Нет, но почти такие же милые, как твои бабочки.
Эмметт засмеялся. Глядя на него, я невольно улыбнулась.
– Кажется, ты уже привыкаешь к нам. Это хорошо, – мне показалось, что его взгляд чуть смягчился, и в нем скользнуло что-то теплое. Фальшивая ухмылка на его красивом лице на мгновение переросла в искреннюю улыбку.
Несколько минут спустя, в течение которых все успели приступить к еде, в комнате появился Марцелл. Он молча сел за стол, и придвинул к себе блюдо с отбивными.
– Непунктуальный старший брат, – прошептал Эмметт. Тот бросил на него холодный взгляд, после чего повернулся ко мне:
– Как продвигается работа?
– Все хорошо. Я справляюсь, – быстро ответила я.
– Мать выпивала лекарство?
– Да. Не с первого раза, но мне удалось ее уговорить.
– Замечательно, – явно выяснив все, что его интересовало, он приступил к еде. Я крепче сжала вилку, глядя на него.
– Марцелл, – нерешительно начала я, – мне кажется, немного несправедливым, что Вивианн не сидит с нами. Я понимаю, это не мое дело…
– Вот именно. Не твое. Твое дело – заботиться о ней, и следить, чтобы она принимала лекарство.
– Но ей очень одиноко. Если бы она могла проводить больше времени в кругу семьи, ей было бы лучше.
– Не тебе решать, что для нее лучше, а мне, – отрезал Марцелл. Его голос звучал спокойно и холодно, зеленые глаза безразлично смотрели куда-то сквозь меня, – тема закрыта.
Родерик и Эмметт молча следили за нашим диалогом. Никто из них не вмешивался и не пытался что-то сказать. Они оба спокойно ели, периодически поглядывая на нас.
– Она же ваша мать, – как можно деликатней сказала я, – вы позволяете ее сиделке есть с вами за столом, но…
В следующие несколько мгновений произошло что-то невообразимое. Марцелл молча взял со стола пустую тарелку и запустил в меня. Блюдо пролетело буквально в паре сантиметров от моего лица и разбилось об стену. Я замерла в ужасе, не в силах пошевелиться.