Я прошла в ванную и ахнула. Здесь все было из черного мрамора, с яркими серебряными прожилками, расходящимися в причудливых узорах, как вены по отполированному камню. Это выглядело шикарно. Камень местами блестел, словно внутри было какая-то слюда, и это придавало поистине царский вид, подчеркивая тот факт, что кроме ванной, туалета и раковины с огромным зеркалом больше не было ничего. Темно-синий халат висел рядом с того же цвета полотенцем, буквально упрашивая раздеться и залезть в большую круглую ванную. Я не стала сопротивляться. Скинула грязную одежду и, ступив на пол голыми ногами, почувствовала тепло, идущее от него. Весь пол был теплым, словно грелся изнутри. Мурашки пробежали по коже, и я улыбнулась приятным ощущениям, разлившимся по всему телу.
Помывшись, я вышла из ванной в настроении заметно лучшем, чем было до, и даже захотела есть. В шкафу для меня было приготовлено два комплекта одежды, и тут уж не трудно было догадаться, что авторы у них были разные. Длинное платье в пол из темно-бордового материала с вырезом «душа нараспашку» буквально кричало о том, что Ирма не оставляла попыток сделать-таки из меня рафинированную женщину, чего бы ей это ни стоило. Приталенные брюки из мягкого, темного материала и тонкий голубой свитер из шерсти с вырезом лодочкой, простой и безукоризненный, был сдержанно-нежен и строг, всячески скрывая свою заботу под лаконичными линиями и отсутствием украшений. Прикосновение Влада читалось так же отчетливо, как подчерк Ирмы. Комплект сел идеально и, что уж говорить, Влад умет одеваться строго, но изысканно.
– Я так и знала, что ты выберешь костюм мальчика-подростка. – сказала Ирма, стоя в дверях, наблюдая за тем, как я довольно рассматриваю себя в зеркале.
– Знаешь, я впервые за два года нравлюсь себе в зеркале, – сказал я, глядя на нее.
Она придирчиво окинула меня взглядом еще раз, словно понадеялась, что упустила что-то важное, но не найдя ничего, что порадовало бы ее глаз, пожала плечами и улыбнулась:
– Пусть будет так, как тебе хорошо, родная.
Мы шли коридорами, и я, скорее интуитивно, понимала, что мы двигаемся к центру и вверх.
– Мы в столовую?
– Да. В малую. Она прямо под большой гостевой комнатой.
– А почему не на кухню?
– Мне хочется похвастаться.
– Я думала, ты хочешь накормить меня.
– Одно другому не мешает, знаешь ли.
Малая столовая была малой лишь на словах, а потому я боялась даже представить, что собой являет большая столовая. Комната размером со школьный спортзал, была в том же стиле, что и все остальное здание. Здесь грубый камень стен оттенял большущий стол из белого мрамора, столешница которого, тяжелая, массивная, резная, покоилась на резных ногах из прозрачной породы, толстых и прочных. Здесь – большие окна и тяжелые шторы от пола до потолка, которые сейчас были открыты, а потому вид на горы и звезды открывался просто потрясающий.
Когда мы пришли, стол уже был накрыт на двоих. Как только мы сели за стол, смеясь и безостановочно болтая, открылась дверь. В проеме показался Косой. Совершенно неожиданно для себя, я подскочила и, подбежав к нему, обняла его, крепко сжимая его неказистое, но такое родное тело, в своих руках. Почему именно он казался сейчас таким нужным мне, я сама не понимала, но тихий, теплый смех, прокатившийся по моему плечу, заставил меня улыбнуться в ответ. Я оторвалась от него и посмотрела в лицо, которое улыбалось мне застенчивой, но такой приятной улыбкой.
– Здравствуй, – сказал он.
– Я так рада видеть тебя… – сказал я и почему-то заплакала.
***
Пока мы ели, Косой, не торопясь, потягивал чай, кружка за кружкой. На пару с Ирмой он рассказывал мне, как строился новый замок. Это был долгий, трудоемкий процесс, в течение которого было столько ссор, примирений, разногласий, творческих кризисов и внезапных озарений, что, казалось, мы строим невозможное.
– Мы даже успели сыграть две свадьбы, – сказала Ирма, улыбаясь и запихивая в рот пятый или пятнадцатый кекс.
Оказалось, где-то через три два месяца после того, как я бессовестно сбежала, а Влад решил навсегда остаться здесь, вернулся Косой. Он так обрадовался возвращению Графа, что первые несколько секунд просто молча смотрел на Влада, не в силах сказать ни слова, но потом этот молчаливый, угрюмый, нескладный человек обнял его, как брата. Он еще долго не мог поверить своим глазам. А потом он рассказал, где был, что видел и чего им, собственно, ждать. Он был уверен, что помощь придет, но отчетливо дал понять, что далеко не все смогут прийти на помощь. У кого-то сейчас откровенная война, кто-то пострадал от наводнения или засухи, кому-то пришлось восстанавливать целый поселок после оползня. Волшебный мир лихорадит, и никто не может объяснить толком, что происходит. В общем, они ждали помощь, но не сильно-то на нее рассчитывали. И как оказалось, напрасно. Спустя неделю, к убежищу пришли первые десять человек. Днем позже – еще двенадцать, а уже через две недели в их распоряжении было уже пятьдесят человек, и с каждым днем их число росло. Все, абсолютно все, кому когда-то помог Влад, возвращались не для того, чтобы отплатить той же монетой, а для того, чтобы помочь другу в тяжелые для него времена. Старейшины деревень, для которых Влад стал не просто другом, но и покровителем, отправляли десятки здоровых, крепких мужчин в помощь, а потом и сами приезжали следом, дабы лично приложить руку к столь значимому событию. Никто не остался в стороне, никто не забыл и не сделал вид, что забыл. Все, кто были в ночь бала в старом замке, вернулись, чтобы строить новый.