Вдруг, неожиданно для всех, Ольга начала отчаянно мотать головой и тихо шептать что-то, что с первого раза никто и не понял, и лишь несколько мгновений спустя мы смогли различить еле понятное «я не пойду». Глаза ее сделались совершенно безумными, голос – тихий, но горячий, пугающий. Одна и та же фраза вылетала из ее уст, словно дробь, повторяясь снова и снова, как на повторе, без пауз и перерыва на вдох. Словно на одном дыхании, словно она забыла все остальные слова, и снова и снова повторяла лишь одно – я не пойду. Она пятилась, отступая к деревьям, будто боялась, что её заставят силой. Мы смотрели на нее, раскрыв рты, и только Влад словно бы и не удивился. Все мы видели её страх, чувствовали его кожей, но почему то только он знал, чем все это закончится. Никому из нас не пришел в голову такой вариант.
Тут она сорвалась с места и побежала. Влад рванул за ней с проворностью кошки и успел перехватить ее лишь потому, что сквозь густую ель не так-то легко протиснуться с ходу. Ольга закричала и начала отбиваться. Ирма в ужасе закрыла рот руками, Косой кинулся к Владу, потому как тот еле справлялся с тоненькой девчонкой – до того стала сильна в ней воля к жизни. Нормальной жизни, без необходимости пребывания в безумии каждую секунду своего существования. Игорь же словно окаменел. Он глядел на происходящее и не мог сдвинуться с места. Лишь его грустные голубые глаза испуганно смотрели на нее, словно она только что указала ему на выход, которого он сам не увидел. Он смотрел, как двое сильных мужчин пытаются… нет, не скрутить, просто остановить. Влад что-то говорил ей, пытаясь докричаться до ее сознания, которое затуманилось и категорически отказывалось воспринимать хоть что-то.
– Успокойся, Ольга, остановись, – говорил он, пыхтя, пытаясь сдержать, но не сломать хрупкое тельце. – Никто не заставляет тебя. Не хочешь – не иди. Слышишь меня? Не надо никуда идти! Ольга! Оля!
Ирма заплакала, Игорь как то странно вдохнул воздух, словно ему скрутило легкие, надсадно и шумно, а Влад все повторял ей: «Не надо никуда идти. Оля, не надо идти». И только когда она изо всех сил завизжала во всю мощь своих легких, совершенно ополоумев от страха, он понял, что слова тут уже бессмысленны. Он тихо сказал что-то на непонятном, но таком знакомом языке, и тоненькое тело обмякло в его руках. Резко, словно ей стукнули по голове, она повисла на его руках и, сделав еще несколько глубоких, рваных вдохов, задышала ровно и ритмично. Косой отпустил ее, Влад бережно опустил на землю. Они с Косым дышали так тяжело, словно пытались на всем ходу остановить взбесившегося быка, рвущегося с бойни.
Это было не просто страшно, это было жутко. Кошмар случившегося пробирал до костей. Все молчали. Никто не мог сказать, что она поступила неправильно. Никто не мог упрекнуть ее в том, что девчонке хотелось жить.
– Итак, – отдышавшись, заговорил Влад. – Мы не можем открыть дверь.
Молчание было звенящим и таким жутким, что уж лучше бы Ольга продолжала кричать. Мы долго стояли в полной тишине. Здесь, как и раньше не селились птицы, не пели сверчки, и тишина преумножалась, словно отражалась от еловых стен. Ирма молча утирала щеки ладонями, Косой устало смотрел на Ольгу, Игорь похоже, только сейчас начал приходить в сознание. Влад ни на кого не смотрел, он судорожно елозил невидящим взглядом по траве, пытаясь понять, что же со всем этим делать теперь. И тут, как ни странно, голос подал Игорь:
– Мы можем заменить ее, – сказал он, оглядывая нас всех и остановив взгляд на Владе. – Ольгу можно заменить кем угодно.
– Например? – Влад говорил с вызовом в голосе, но не потому, что идея ему не нравилась, а потому, что он был на взводе.
Мы все переглянулись. Я не могла быть одновременно ключом и телом, Влад гораздо нужнее в своем теле, здесь и сейчас, равно как и Косой.
– Я могу, – откликнулась Ирма сразу же, как только нехитрый ответ просчитался у каждого в голове.
Но тут меня осенило в очередной раз. Как всегда неожиданно, а потому еще не до конца сформировано и рвано сформулировано, но я предположила, что…
– Возможно, нам и вовсе не нужен двуликий, – сказала я. Все разом повернулись ко мне.
– Что ты имеешь в виду? – подал голос Косой.
– Возможно, двуликий нужен был не потому, что он двуликий, а потому, что носил в себе то, что было нужно.
– Подробнее, – тихо отчеканил Влад.
– Может речь вовсе не о конкретном существе, а о сущности. Важной черте характера или сути этого существа. Например, как если бы речь шла о конкретном цвете глаз, но по счастливой случайности, у двуликого он был подходящим. Понимаете?