Косой кивнул и посмотрел на него без лишней показной храбрости. А затем схватил первую же склянку, открыл крышку и опрокинул ее, сделав большой глоток. Бросив на траву полупустой бутылек, он тут же, не медля ни секунды, схватил следующий. Одна за другой – бутылки мелькали в его руках. Ирма заскулила, Игорь закусил губу, а потому закрыл рот рукой, а Влад повернулся ко мне и крикнул:
– Готова?
Я кивнула. Давно уже.
Последний бутылёк Косой выпить не успел – взгляд его помутнел и сделался совершенно непроницаемым. Он поднял глаза, обвел нас пустым взглядом. Ирма не выдержала и вскрикнула. Он посмотрел на нее, но не узнал. Вдруг он резко выдохнул и вдохнул, как запыхавшийся пес, несколько раз подряд, затем умолк.
– Косой… – позвал Влад.
Тот повернулся к нему и уставился на него взглядом человека, только что родившегося, но сразу во взрослом теле – глаза его смотрели, но не фокусировались на чем-то конкретном, лишь беспорядочно блуждали по лицу и телу Влада, словно он искал что-то. Тут он наклонил голову влево, вправо, потом замотал ею, словно пытался отогнать от лица назойливых мух, а затем по лицу его пробежала волна судороги, исказившая его в гримасе не то боли, не то щекотки. Он оскалил зубы и еле слышно пробурчал неразборчивое «понимаю». Господи, до чего же это страшно! Мы смотрели на него и все, как один, молча стискивали зубы. Ирма снова беззвучно плакала, зажав руками рот, Игорь сжимал кулаки, видимо, ожидая чего гораздо более страшного, а Влад хмурился, глядя на то, как несуразный, изувеченный природой человек, терял единственное, что имело для него ценность – собственный разум. Я же смотрела на него и слышала, как ухает внутри меня сердце, как собственные легкие, словно огромные меха, сжимаются и разжимаются, и все, о чем я могла думать, так это то, что даже заклятому врагу я не пожелаю такой участи, что выпала сейчас на долю моего друга. Косой вытянул руку, посмотрел на нее, словно видел впервые, и тут Ирма завизжала не своим голосом, потому что Косой раскрыл рот и жадно вцепился в собственное предплечье зубами, разрывая кожу. Кровь хлынула из его рта, заливая собой его одежду, проливаясь на траву ярко-красной водой. Влад рванул к нему, набросился, схватил за руку, и, потянув на себя, завернул ее за спину, перехватив его сзади второй рукой, зажимая его голову под подбородком. Все произошло так быстро, что я еле успевала сообразить, что происходит. Реакция Игоря была быстрее моей, и он подбежал к Владу, крепко хватаясь за левую, целую, руку, которой Косой пытался схватиться за Влада. Лицо Косого заливала кровь, и Игорь заметно побелел, увидев это вблизи. Лицо Влада было настолько обескураженным, что ни страха, ни боли еще на нем не было. Вдруг Косой начал хихикать, тонко, противно, насколько это позволяло зажатое в тисках горло.
– Тащим его к колодцу! – закричал Игорю Влад.
Они потащили брыкающегося Косого к запечатанному колодцу, где, в ужасе глядя на происходящее, стояла я. Когда до прозрачной породы оставался лишь шаг, я вцепилась глазами в любимые лица и увидела, как по щекам Влада катятся слезы. Игорь, идущий рядом, был белее снега. Где-то на заднем плане кричала и плакала Ирма.
Косой сделал последний шаг по траве, ступил ногой на прозрачную породу и…
Глава 10. Безумный зверь
Вокруг меня снова не было ничего, кроме пустоты. Я открыла глаза, и губы мои расползлись в улыбке. Стало так спокойно, так хорошо. Я снова закрыла глаза , наслаждаясь тем, как счастье разливается по моему телу легким, сладким ликером, заполняя меня, опьяняя свободой, растекаясь от сердца – к рукам, ногам, голове, заливаясь в крошечные трещины моей души, залечивая их, наполняя влагой каждый сантиметр моего тела, забираясь в тонкие мембраны, наполняя теплом и приятно щекоча нервные окончания. Я чувствовала, как гудит во мне черная дыра, зная, что слышу ее последние несколько мгновений, и когда сладкое, тягучее счастье спустилось по орбите к зияющей пропасти, та, жадно проглотив его, замедлила свой ход, остановилась и схлопнулась, провалившись в саму себя. Волна мурашек пробежалась по моей коже.
Вот и все. Я не смогла сдержать смех, и он полетел сквозь мрак – легкий, порхающий, словно бабочка. Мои беды закончились, и пустота внутри больше не съедала меня. Она больше не вернется, потому что теперь я – единое целое, и больше она не найдет места, не отыщет лазейку, не сможет забраться в меня ведь теперь я – монолит.
Я снова открыла глаза и посмотрела наверх. Теперь она была там, а не под ногами, как в прошлый раз. Огромная, блестящая океанами, прячущаяся за вуалью облаков. Она медленно крутилась, подставляя солнцу бок, спину, живот, другой бок. Такая красивая, такая молчаливая.