– А почему мы все время оказываемся рядом с Землей? – спросила я и протянула руку.
Из темноты возникла огромная звериная лапа, неспешно взяла мою ладонь. Никто подтянул к себе мое легкое тело, лишившееся груза былого горя, и положил левую руку на мою спину. Невесомость нянчила нас в своих руках, и мы оба наслаждались ее объятьями, купаясь в свободе от всего вокруг, и несвободе друг от друга.
– Мне казалось, тебе так будет комфортнее, – сказал Никто, нежно прижимая меня к себе. – Но, если хочешь, мы можем отправиться на другой конец вселенной. Я еще не показывал тебе кое-что интересное. Одну звездную систему, тебе она понравится. Я приберег ее на такой случай, как сейчас.
– Приберег для меня солнечную систему?
– Я могу и цветами обойтись. Просто мне показалось, что звезды – гораздо интереснее.
Я засмеялась:
– Нет, нет, хочу солнечную систему. А что в ней необычного?
– Там двадцать три звезды вращаются вокруг одной планеты.
– Такое бывает?
– Еще и не такое бывает. Полетим?
Я посмотрела в огненно-красные глаза и залюбовалась движением красной лавы – жуткой, прекрасной, изменчивой каждое мгновение и никогда не повторяющей свой рисунок дважды. Я покачала головой:
– Мы с тобой возвращаемся обратно в мир Влада.
Он засмеялся, обнажив длинные кинжалы блестящих зубов:
– МояЛера, ты так прекрасна в своей наивности. Ну и зачем мне это?
– Затем, что это нужно мне.
– И все?
Я кивнула и улыбнулась. Он запустил левую руку в мои волосы и стиснул мою голову. Не больно, но ощутимо, чтобы снова напомнить мне, где мое место. А я не испугалась. Я засмеялась и еще глубже зарылась в огромную ладонь в белой перчатке. Он смотрел на меня с той жадностью, что рождала в нем моя человечность:
– МояЛера, мой крошечный человечек, меня так тянет к тебе, когда ты говоришь глупости, – он хищно облизнулся и потянулся к моей шее…
– Я всех обманула.
Никто застыл. Остановился и посмотрел мне в глаза. Я улыбнулась ему, а потом опустила взгляд на свой указательный палец, который наткнулся на одну из огненно-красных линий не его груди и теперь медленно, с нескрываемым удовольствием, скользил по ее узору:
– Влад был прав – тебе свобода не нужна. И Космос тебе не интересен, хоть он и живее, чем может вообразить себе человек. Ты насмотрелся на его величие, тебе осточертела его бесконечность. Надоело слишком холодное или слишком горячее. Тебе ненавистен вакуум, потому что ты рожден сеять хаос. А еще я знаю, где находится твой мир. Я пока не разгадала всего, но точно знаю, что твой песок, тот, что светится в кромешной тьме – это бессчетное множество вселенных, которые ты, каждое мгновение своей бессмертной жизни, топчешь ногами. Каждая песчинка – крошечный мир, где расцветают миллиарды галактик, звезд, черных дыр, в одной из которых мы сейчас и находимся. В одной из которых живу я. Оттого они и светятся. Поэтому ты не можешь покинуть это место – дальше просто некуда бежать. Ты уже за пределами всех существующих величин. Хаос, запертый в стерильности – что может быть печальнее? Что может быть ужаснее, чем абсолютный беспорядок, запертый в абсолютном порядке.
Глаза Никто стали огромными, и красная лава вскипела внутри них:
– Откуда ты…
– Ты – мое творение. Это я создала тебя! Так спроси меня снова, как уже спрашивал однажды – испугаюсь ли я собственного детища? А еще я знаю – тебя непреодолимо влечет жизнь, и именно поэтому я обманула всех. Когда я была по ту сторону времени и смотрела на собственную жизненную нить, я не стала заглядывать в будущее, это правда, но… Я связала наши с тобой жизни до самого конца моей нити. Понимаешь, что это значит?
Никто во все глаза смотрел, не веря тому, что слышит.
– Это значит, что пока я жива, ты сможешь жить в моем мире. Сможешь наслаждаться жизнью среди людей, привязанный к моему существу, но свободный от моего тела. Ты можешь жить там, где настоящая жизнь – где все кипит, бурлит, и где нет порядка. Нет стерильности. Великая не увидела этого, потому что я сделала это уже после того, как она покинула ту сторону времени, но я искренне надеюсь, что она от души посмеялась, когда вернулась обратно и нашла мой сюрприз.
Мы замолчали. Над нами вертелась Земля, и время перемешивалось с гравитацией и светом. Огромное чудовище молчало, но я видела, как закипела в его глазах красная лава, и он жадно скользил ими по моему лицу.
– Сколько мне отведено? Восемьдесят? Девяносто? Шестьдесят? Сколько бы ни было – все мое. Я поделюсь с тобой моим местом под солнцем, если ты поможешь мне. Я помогу тебе проникнуть в столь малое, что приведет тебя к еще меньшему. Как если бы человеку дали возможность забраться внутрь атома, а потом еще глубже, в протон, а там, подержать в собственных руках кварк и своими глазами увидеть его орбиту. Я даю тебе такую возможность. Я могу дать тебе хаос во всем его многообразии. Забирайся со мной в одну из крошечных песчинок и живи там столько, сколько буду жить я. Но только после того, как ты поможешь мне, и не только потому, что я не доверяю тебе. Наша победа – контрольная точка, тот момент, что сделает тебя свободным и сможет дать тебе жизнь в моих мирах самостоятельно, физически отдельно от меня, но пока он не наступил, без меня ты по-прежнему остаешься зависим от моего тела. Не справишься, обманешь меня или решишь убить – и не получишь ничего. Таковы мои условия, – я улыбнулась, заглядывая в ярко-красную лаву огромных глаз, и спросила. – Идешь?