– Идти сможешь? – спросил он, протягивая мне руку. Его лицо было таким странным, что я испугалась еще сильнее и то, что сидело внутри, меня зашевелилось с новой силой. Лоб его был расслаблен и брови не хмурились, но в глазах, кроме усталости и облегчения была растерянность. Ярче всего его выдавали губы, которые стали тонкой белой полосой. Я что-то сделала. Что-то ужасное.
Влад поднял меня на ноги и обнял. Такой теплый… его кожа источала такой дурманящий аромат, что я невольно закрыла глаза и прильнула носом к его шее. Он еле заметно дернулся, как будто испугался, но, спустя сотую долю секунды, прижал меня к себе еще крепче, позволяя мне надышаться пряным ароматом его кожи, который заглушал собой все на свете. Заглушал, но не убирал полностью. Я что-то сделала, и это что-то испугало их всех. А главное, продолжает пугать и сейчас…
– Влад, что я сделала?
Я попыталась обернуться, посмотреть назад, но Влад крепко прижимал меня к себе теплой сильной рукой. Я попыталась отстраниться, но он мягко держал меня в своих объятьях, не давая мне вырваться. И молчал.
– Влад…
– Не сейчас, Лера, – сказал он тихо, разливая теплое дыхание по моей шее. – Не надо.
Страх вспыхнул во мне, боль взвилась до небес, опаляя мою душу, обжигая сердце:
– Отпусти, – прошептала я.
– Нет, – ответил он, и руки его обвили меня теплыми тисками, в которых было тепло и уютно даже тогда, когда они давили на меня. Но мне сейчас не это нужно.
– Влад, отпусти!
– Лера, послушай меня…
– Я все равно узнаю. Все равно увижу.
– Может быть. А может, я смогу сделать так, что не узнаешь. Никогда и не увидишь. Дай мне время…
– Отпусти! – рявкнула я и толкнула его в грудь.
Я обернулась назад. В первую секунду я лишь растерянно смотрела на то, что предстало передо мной, пытаясь понять, что вижу. Но вот сердце досчитало до пяти, и я услышала, как что-то похожее на звериный вой, сдавленный, хриплый, вырывается из моей груди. На негнущихся ногах я подошла к ней и резко отодвинула Игоря, пытавшегося закрыть ее от меня какой-то пыльной старой тряпкой. Я упала на колени, осторожно сняла ткань и отбросила прочь, бросив быстрый испепеляющий взгляд на парнишку, который посмел накрыть такое прекрасное таким грязным и уродливым. Протянула руку и отдернула, словно от огня. Но потом снова потянула ладонь и прикоснулась кончиками пальцев к сияющему фарфору ее кожи. Даже сейчас ее тело излучало красоту, несмотря на кусок плоти, выдранный из него там, где должно быть сердце. Меня затрясло. Руки мелко задрожали, и я прижала их к груди, не зная, что с ними делать. Взгляд мой скользил по прекрасному лицу, которое было так неестественно спокойно, что я не смогла смотреть на него. Я закрыла глаза трясущимися руками. Я слышала свой тихий стон так далеко, словно он шел из-за гор, словно был эхом чужого горя. Не моего. Я убрала руки от лица. Прекрасный рельеф губ, длинные ресницы, четко очерченные высокие скулы и волосы, словно серебряные нити переливались в тусклом свете. Такая тихая, такая спокойная. Неживая.
Вот что я сделала!
ВОТ ЧТО Я СДЕЛАЛА!
Мой собственный крик оглушил меня. Я ничего не слышала, ничего не соображала. Я громко кричала, и плач мой заглушал мою боль тем сильнее, чем был громче. Я визжала и плакала. Я цеплялась за мертвое тело и пыталась найти в нем жизнь. Я уже не понимала, не чувствовала, как Влад схватил меня, как Ирма помогала ему отодрать мои руки от Амалии, как Косой отгораживал ее тело от меня, потому что я отказывалась верить тому, что видела. Игорь, бледный и напуганный, сгребал в охапку безжизненное тело, потому что я тащила ее за собой. Влад что -то кричал мне, Ирма плакала и толкала нас куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Косой утирал слезы и помогал Игорю поднять Амалию на руки. Никто не хотел оставлять ее здесь. Никто не хотел оставлять ее одну.
Вот что я сделала!!!
Вот что я сделала…
***
Три дня я смотрела в окно на дождь. Дождь, который вместе со мной оплакивал Амалию уже почти трое суток. Дождь пытался смыть воспоминания о кристаллах , растущих из-под земли, о жутких мерзких тварях, что рыскали по свету, не имея собственной воли, о чудовище, зовущимся Умбра, который хотел пустить этот мир на топливо. Все исчезло. Испарились кристаллы, которые пронзали этот мир насквозь. Теперь от них не осталось и следов в земле и даже тот крохотный, что был у Влада в лаборатории, растаял, словно его и не было. В деревнях потихоньку открывались ставни и размуровывались входные двери. Люди выходили из убежищ, но пока еще не верили, что все позади. Тени больше не придут. Тени исчезли. Так же, как и Умбра. Так же, как и Амалия.
Я снова зарыдала. На этот раз тихо. Уткнулась в подушку и заскулила. Я вспоминала вечер, когда она спасла меня от разъяренного волшебника. Ни тени страха, ни тени сомнения не было в ее глазах. Она была смелой. Нутро скрутило. Я согнулась пополам и завыла, зарываясь в подушку так глубоко, как могла.