Дверь тихо открылась, и в комнату зашел Влад. Я слышала его тихие неспешные шаги, которые обогнули край кровати, и подошли к тому краю, где лежала я.
– Лера, – сказал он тихо. – Пора.
Повисло молчание. Он терпеливо ждал, когда я заговорю. Он не притрагивался ко мне с того самого момента, когда меня притащили в комнату в полуобморочном состоянии. Он не тянул ко мне руку и сейчас. Он ждал. Я молчала. Я просто не могла говорить.
– Лера, все уже собрались. Больше откладывать нельзя. Мы поймем, если ты не…
– Я пойду! – сказала тихо и отрывисто.
Я встала с кровати и пошла в ванную. Умылась, собрала волосы в хвост и вышла в комнату. На стуле висело скромное черное платье. Я переоделась прямо при Владе и вместе с ним вышла из комнаты.
Были все жители замка. Никто не остался в стороне. Как бы они ни относились к ней, когда она жила в замке, теперь это не имело значения. Пришли все. Я смотрела на заплаканную Ирму и вспоминала слова, которые она говорила мне когда-то очень давно.
Еще неизвестно, на что ты пойдешь, защищая то, что тебе дорого.
Как же ты права, ведьма! Как всегда. Я пошла на самое ужасное.
Никто не поставил мне это в вину. Никто ни разу не сказал, что я сделала что-то непростительное. Но это было непростительно, и мне было тошно от того, что никто не говорил мне этого. Непростительно, но необходимо, иначе не было бы всех этих людей, не было мокрой земли под ногами, не было бы этого мира. Небытие и мрак. Наверное, то, что я сделала, было лучшим из вариантов. Но почему-то я уверена, что – не единственным. Никто – жуткий зверь, чудовище из другого измерения жизни – не думал и не разбирался. Он был в эйфории. Кроме того, для него ничего не значит человеческая жизнь. Но я-то была там. Могла ли я остановить его? Могла ли сделать так, чтобы не стоять сейчас под дождем в черном? Я не знаю. Я уже ничего не знаю.
Все продлилось недолго и когда закончилось, люди молча разошлись по своим комнатам, заплаканные и опустошенные. Я зашла в свою комнату и снова закрылась на три дня. Чем дольше я сидела к пустой комнате, тем реальнее мне казалась возможность прожить так всю жизнь.
Седьмой день почти полностью прошел в дреме и сне, и когда закатное солнце поплыло над горизонтом, медленно склоняясь к лесному рельефу на той стороне земли, мне приснился сон. Жуткий и страшный. Я проснулась в холодном поту, но совершенно не могла вспомнить, что же мне снилось. Меня трясло, лицо было заплаканным, а одеяло, скомканное и скрученное, лежало на полу рядом с кроватью. Знакомое ощущение того, что меня ждут, заставило меня подняться с постели и подойти к окну. На лужайке перед замком в розовом закатном мареве стояла огромная фигура чудовища и смотрела прямо на меня. Ярко-красные глаза и огненные узоры светились, переливаясь магмой под темно-серой кожей. Рот разъехался в фирменной улыбке и Никто, как старому закадычному другу, кивнул мне головой, приглашая прогуляться. Я оделась и вышла.
На улице у меня слегка закружилась голова. Я и не подозревала, сколько времени безвылазно просидела в четырех стенах. Свежий воздух наполнял меня, как пустой кувшин, и мне нравилось чувство легкости, которое он придавал мне. Я шла медленно, не торопясь, разглядывая фигуру, стоявшую передо мной. Огромная, она все сильнее и сильнее закрывала собой небо по мере того, как я подходила ближе. Наконец, когда он закрыл собой все, фирменная улыбка обнажила стони острых зубов:
– Здравствуй, Моялера, – сказал он и нежно погладил меня по щеке звериной лапой, а потом, совсем по-человечески притянул меня к себе и нежно обнял. Интересно, откуда у него эти людские замашки? Он передразнивает нас или в нем, и правда, так много от человека? – Я все ждал от тебя слов благодарности, но так и не дождался. Решил прийти сам. Ты же знаешь, я не гордый, – он хохотнул и, отодвинувшись, посмотрел мне в глаза.
Тут на востоке, там, где находилась ближайшая к замку деревня, раздался еле слышный хлопок, и в предзакатном небе засверкали фейерверки. Люди, наконец, поняли, что все закончилось. Хорошо или плохо – точно не знал никто, но больше люди не скрывали своей радости. Во всех сторонах света слышались радостные возгласы, крики счастья и восторга. Волна искрящейся жизни накрывала сказочную страну, неся с собой свет и смех. Конец света отменяется! Впереди – многие столетия жизни, и жизнь эта искрится и кипит в людях, звенит в воздухе, дрожит в самой земле. Только в нашем замке никаких праздников не предвиделось ближайшие несколько недель. В нашем замке пока не было места празднику, там гостили облегчение и тихое счастье.