— Значит, я видел тебя, будучи ребёнком? Но я совсем ничего не помню, — голова раскалывалась от мыслей, я пытался найти воспоминание, которое казалось и не существовало никогда, но почему-то я верил словам Тераса.
— Так что же ты за отражение?
— Отражение страха, боли, тёмных и пугающих мыслей, который каждый скрывает в себе. Я отражаю то, что находится в глубинах человека, чего он боится увидеть в себе и уж тем более показать другим. Именно поэтому каждый способен увидеть лишь своё чудовище, и никто кроме него не может лицезреть истинное отражение человека.
— Значит, отражение есть у каждого?
— И да, и нет. Оно появляется лишь тогда, когда человек истинно нуждается в нём, чтобы найти свои ответы. Но не задавая правильных вопросов, не получишь нужные ответы.
— Тогда почему ты ответил мне?
— Стало скучно, решил поговорить с тобой.
Я замолчал на несколько минут, в комнате нависла тишина, прерываемая лишь звуками веток, бьющихся об окна из-за сильного дождя.
— Почему я видел тебя в детстве?
— Вот, наконец, ты начинаешь задавать верные вопросы, — в голосе Тераса звучало нескрываемое удовольствие от победы. — Ты рассказывал мне свои сны, а я старался тебе помочь, натолкнуть на мысль, но, увы, ты меня не услышал. Я не мог, да и не хотел, сказать напрямую, ведь есть вещи, которые ты должен познать сам. И если есть нечто важное, что ты забыл в детстве, благодаря чему смог увидеть меня, будучи ребёнком, то сейчас пришло время вспомнить это.
— Я не особо понимаю, о чём ты говоришь. Ты мне помогал? Но как? Ты всё время молчал и смотрел на меня, единственное, что изменилось в твоем поведении за всё время, это то, как ты несколько раз обхватывал мою голову, становясь огромным чёрным скоплением дыма, напоминающее тучу пред грозой.
— Верно, а теперь закрой глаза и постарайся вспомнить, как ты играл и разговаривал со мной.
Я не нашёл, что ответить, поэтому просто послушался его и сделал всё, что сказал Терас. Как же трудно было сосредоточиться на воспоминаниях, прошло около получаса, но я не сдавался и продолжал перерывать воспоминания. Это было похоже словно я ищу старую книгу среди множества других, но не знаю ни ее названия, ни автора, что значительно усложнило задачу.
«— Милый, отойди от зеркала! Иди ко мне, я покажу тебе новую книжку!» — кажется я нащупал его! Вот оно, тот самый момент о котором говорил Терас. Я увидел бабушку, стоящую в проеме дверей и раскрывшую руки в ожидании пока я подойду к ней.
«То, что ты видишь в зеркале, это всего лишь твой страх. Он может быть добрым к тебе, или же очень сильно напугать тебя.
— Но, бабушка, я не боюсь его!
— Ну, ну, милый, тише, я и не говорю, что тебе нужно его бояться, — она нежно погладила мои волосы, — страхи созданы не для того, чтобы мы убегали от них, но иногда нам стоит забыть о них, дождавшись момента, когда мы сможем с ними справиться.
— Я не хочу забывать своего друга, — я надул губы и опустил голову, — тогда с кем я буду говорить?
— Ты всегда можешь поговорить со мной, милый.
— Но ты не всегда рядом, часто я не вижу тебя несколько дней, а то и больше, — я говорил тихим голосом, по-прежнему не поднимая голову, — а мама и папа не говорят со мной, они только кричат друг на друга и мне приходится закрывать уши подушкой, чтобы не слышать их слов.
— Мой дорогой… мне очень жаль, — бабушка ответила еле тихо, с сильным сожалением и виной в словах, что не в силах меня защитить, — но сейчас ты ещё не готов бороться со своим страхом, поэтому тебе нужно поверить, что его нет».
Воспоминание рассеялось, я открыл глаза и почувствовал ноющую боль в сердце.
После разговора с бабушкой я и правда забыл Тераса, и нашего с ней разговора будто не было. Она так сильно старалась защитить меня, даже помогла поверить, что моего страха нет, поэтому я забыл, что уже видел Тераса. Мне так не хватало её, в воспоминаниях я помнил, как тёплая рука бабушки коснулась моей головы, случайно задев рану. И я вспомнил кое-что ещё… Шрам.