— Я понял! Ты решила, что я причастен к её смерти, так? — вгляделся в меня и кивнул. — Ну конечно так! Какого чёрта? Это был несчастный случай.
Я упрямо молчала, и Алексей разозлился ещё больше, ярость исказила его лицо.
— Ты просто дура, я любил её!
— Нет! Это была не любовь. Ты считал её ребёнком, играл с ней, — я не успела остановить вырвавшиеся слова и прикусила язык, но слишком поздно. Его взгляд стал острым и требовательным.
— С чего ты это взяла? Откуда ты знаешь? — он вдруг побледнел. — Вы всё-таки общались? И она рассказала тебе? Ксения действительно так думала? Бедная девочка!
Алексей отвернулся, нервно прошёлся по комнате, остановился у окна и заговорил, не глядя на меня.
— Она ошибалась, я, правда, её любил. Вернее, готов был полюбить. Я знал, что Ксения предназначена мне, и ждал, когда она почувствует себя женщиной, а не девчонкой. И наблюдал за этим с таким предвкушением. Оставалось совсем немного, и вдруг всё рухнуло. Начался этот кошмар! Ты даже представить не можешь, что я чувствовал, когда на моих глазах моя жена превращалась в чудовище. А я видел это и не знал, как помочь, что сделать? Я консультировался с разными специалистами, и все в один голос твердили, раз безумие началось, его уже не остановить. Оно всегда зрело в ней, и наша свадьба стала катализатором. А её глаза тогда… Ведь когда приступы проходили, Ксения понимала, что с ней что-то не так. Смотрела на меня и ждала помощи…
Алексей замолчал и прижался головой к окну. А я удивилась — в его голосе было столько боли и страсти. И у меня впервые появились сомнения: вдруг я не права?
Он повернулся, подошёл совсем близко и посмотрел мне в глаза.
— Ты так похожа на неё, так похожа! И всё-таки другая… У тебя другой характер, ты взрослее её, сильнее. И дело не в возрасте, вы же почти одногодки. Просто, ты повзрослела раньше. Она тоже должна была стать такой, и тогда я бы полюбил её по-настоящему. Ксения…
Алексей протянул руку и коснулся моего лица. Погладил щёку, провёл пальцами по губам. Я не выдержала, оттолкнула его, отшатнулась назад.
— Нет! Не трогай меня! Никогда не прикасайся ко мне, слышишь! Ты убийца, и я засажу тебя в тюрьму. И про Ксению ты всё врёшь! Врёшь и себе, и мне. Сестра никогда бы не изменилась, не стала сильной! Она была размазня, вцепилась в тебя и ничего не видела вокруг.
— Это ты врёшь, — тихо сказал он. — Ты не знала её. Она сама легла в больницу и там поняла, что это не вылечить. И комнату подожгла сама, я уверен. Ксения решила умереть, чтобы освободить меня и своих родителей от этого ужаса. Только сильный человек может такое сделать. Ты хочешь посадить меня в тюрьму, но я и так там. В тюрьме своих мыслей и воспоминаний. И мне оттуда не выйти, — он замолчал и отвернулся.
Его слова меня потрясли, я едва удерживала себя, чтобы не броситься к нему. Меня спас звонок телефона, это был Вадим.
— Полина, Алексей Ковалёв сейчас в бывшем доме вашей сестры. Оттуда слышны крики. Я наблюдаю недалеко. Мне вызвать полицию?
— Нет. Я тоже там, это я кричала. Идите сюда, дверь должна быть открыта.
Через несколько минут Вадим, запыхавшись, вбежал в гостиную и удивлённо остановился. Алексей мрачно взглянул на него и усмехнулся. Я поднялась, кивнула Вадиму, и мы ушли.
Ведя машину, сыщик приглядывался ко мне, потом недовольно произнёс:
— Что за самодеятельность? Вас могли арестовать на чужой собственности. И что бы мы тогда делали?
Пришло время ему узнать о моей затее, и я ответила:
— Ничего. Меня не могли арестовать. Два дня назад моя знакомая купила этот дом, а я арендовала его у неё на месяц. Возьмите ключи, вам же нужно осмотреть место преступления.
Вадим удивлённо покосился на меня и тихо выругался сквозь зубы.
Вернувшись в гостиницу, всю оставшуюся ночь я так и не смогла заснуть, даже не пыталась. Валялась на диване, бродила из угла в угол и вспоминала слова Алексея. Он был так искренен, так убедителен, когда говорил о жене и её болезни. Я чувствовала его страдание, ад, который он носил в своей душе. И даже зная то, что известно мне, засомневалась. Может ли быть, что я ошиблась, что Ксения ошиблась? Неужели он такой актёр? И что мне делать дальше? Промучившись до утра, я решила продолжать то, что и собиралась — искать убийцу родителей сестры.
8
Я пишу это в закрытой палате в сумасшедшем доме. Мне разрешили взять сюда мой дневник. Конечно у клиники другое название, что-то длинное со словом реабилитационная. Но по сути это и есть частный сумасшедший дом. И легла я сюда добровольно. Приступы участились, а последний раз я очнулась, только когда набросилась на мужа с кулаками. Он держал меня за руки и молча смотрел. И тогда я поняла, что пора.