Она рассмеялась.
— Как ты выражаешься, Зезе!
— Но это так, да, Глория, я учу лучше, когда пою. Хочешь посмотреть, сколько я новых вещей выучил? Мне показал дядя Эдмундо. Смотри: «стивидор», «небесный» и «несчастный». А кроме этого, я буду носить тебе, каждую неделю буклет, и научу тебя самым красивым песням в мире.
— Хорошо. А что мы скажем папе, когда он узнает, что по вторникам ты не завтракаешь?
— Да он не заметит. Когда он спросит, соври ему, что пошел завтракать к Диндинье. Или, что понес подарок Нанзеазене и остался там на завтрак.
Дева Мария! Та старуха, даже не знает, что я сделал!..
Наконец, она согласилась, убежденная, что это был способ отвлечь меня от шалостей и в то же время уберечь меня от трепок. Кроме того было бы красиво сидеть по средам под апельсинами и обучать ее пению.
Не могу дождаться наступления вторника. Жду дона Ариовальдо на Вокзале. Если он не опоздает на поезд, то приедет в 8.30.
Я рыскал по всем углам, наблюдая за всем. Мне нравилась ходить по кондитерской и смотреть, как люди спускались по лестницам Вокзала. Да, это было бы хорошее место для чистки обуви! Но Глория не разрешала мне, так как полицейские ходили один за другим и отбирали ящик. А, кроме того — поезда. Я мог идти только с доном Ариовальдо, держась за его руку, даже чтобы пересечь пути наверху моста.
Вон идет он, задыхаясь. После «Фани» он убедился, что я знал, что нравилось людям покупать.
Мы садились у стены Вокзала, напротив Фабрики, он открывал новый буклет, проигрывал мне музыку и напевал первый куплет. Если мне не нравилось, то он искал другую.
— Эта новая, «Маленькая бесстыдница». Спел еще раз.
— Спой по новой. Он повторил последний куплет.
— Эта, дон Ариовальдо, кроме «Фани» и танго. Мы продадим все!
И мы пошли по улицам наполненных солнцем и пылью. Мы были веселыми птичками, которые подтверждали, что лето пришло.
Его красивый голосище открывал окно в утро.
— Хит недели, месяца и года. «Маленькая бесстыдница», записанная Чико Виолой.
Здесь он делал маленькую паузу, кивал два раза головой и я вступал своим тоненьким голоском.
Вот это да! Девушки бежали к нам, чтобы покупать. Кавалеры, люди разного положения и типа.
Мне нравилось продавать буклеты по четыреста и пятьсот рейсов. Когда была девушка, то я уже знал.
— Ваша сдача, сеньора.
— Возьми себе, купишь леденцы.
Я перенял манеру говорить дона Ариовальдо.
В полдень, уже известно. Мы входили в первый попавшийся буфет и «хрум хрум», поедали сэндвич с освежающим напитком из апельсина или смородины.
В это время я сунул руку в карман и рассыпал сдачу на столе.
— Вот, дон Ариовальдо, — и подвинул мелочь к нему.
Он улыбнулся и ответил:
— Ты честный мальчик, Зезé.
— Дон Ариовальдо, а что означает «птенчик», вы меня так называли раньше.
— В моем краю, в святой Баия,[26] мы обращаемся так к мальчикам толстопузым, маленьким, некрупным. Он почесал голову, поднял руку ко рту и отрыгнул. Попросил прощение и зажал во рту зубочистку. Деньги все еще лежали в том же углу.
— Я подумал, Зезé. С сегодняшнего дня и впредь ты можешь оставлять сдачу себе. Ведь если посчитать, то мы с тобою дуэт.
— А что такое дуэт?
— Когда два человека поют вместе.
— Тогда я смогу купить мария-моль?[27]
— Деньги твои, делай с ними что хочешь.
— Спасибо «партнер». Он рассмеялся подражанию. Теперь уже я ел, а он смотрел.
— Мы действительно станем дуэтом?
— Теперь да.
— Тогда позволь мне спеть середину «Фани». Вы поете форте, а я вступлю сладчайшим голосом в мире.
— Это не плохая мысль, Зезé.
— Тогда, когда вернемся после обеда, давай начнем с «Фани», будет сумасшедший успех.
И под жгучим солнцем мы возобновили работу.
Мы начали петь «Фани», когда произошла беда. Донья Мария де ла Пенья подходила к нам с благочестивым лицом, белым от рисовой пудры под зонтиком. Остановилась, слушая «Фани». Дон Ариовальдо понял, что дело плохо и прошептал мне, чтобы я продолжал петь, на ходу, не останавливаясь.
27
Мария-моль (maria-mole) — кондитерское изделие, наподобие зефира обсыпанная кокосовой стружкой.