Примерно на этом месте до меня дошло, что это не сон, и Эдвард действительно здесь. И он целует меня.
После всего, что… он ещё смеет меня целовать?!
Я вздрогнула, но Эд, не замечая, продолжал поглаживать (гад!) моё бедро, пока моя рука не нашла на сундуке у кровати кувшин с водой… и не треснула этим кувшином по золотой макушке.
Заехала я неудачно — по затылку. Да и размах был несильный, а жаль! Кувшин, впрочем, треснул и кровь у этого мерзавца потекла. Мне на подушку, вместе с водой.
— Обозналась я, значит, а, Эдмунд?! — прорычала я не хуже Беса, подаваясь к отшатнувшемуся юноше. — Сейчас я тебе покажу, как я обозналась!
Эдвард отступил к стене, потирая затылок и с явным удивлением разглядывая окровавленную ладонь.
— Катрин, ты всё не так…
— Что?! — рявкнула я, швыряя в него кувшином. — Поняла я не так, да?! А ну иди сюда, объясни!
Идти Эд не хотел, наоборот он предпочёл стратегическое отступление — к камину, у которого как раз возлежал Бес, с удивлением глядящий на нас.
Я поискала рукой, нашла только подушку — одну из — и швырнула ею в Эда. Потом схватила другую и бросилась следом.
— Ты! Ты женился! Ты умер! — вопила я, избивая опешившего юношу подушкой. — Ты меня игнорировал! А-а-а! Ты меня бросил!
— Катрин, я хотел, как лучше! — вклинился в мои вопли Эд, вырывая у меня подушку.
— А получилось, как всегда! — машинально добавила я, пиная его, куда придётся. — Пусти меня! Пусти, гад! Пусти! А-а-а, Бес, фас!
Урчащая ракета взвилась в воздух.
У кота получилось не в пример лучше, чем даже у меня с кувшином. Втроём: я, котомонстр и подушка, — мы оттеснили юношу к двери, а потом и вовсе заставили сдать позиции и спасаться бегством.
Дверь захлопнулась, Бес с довольным урчанием прижался к ней спиной, умильно выставив круглый животик. Я, отдуваясь, прислонилась рядом к стене.
Снаружи послышался странный грохот.
Мы с Бесом переглянулись.
— Теперь меня точно отдадут Адриане, — весело заметила я.
Бес зажмурился и, кажется, улыбнулся разбитыми губами.
Я хмыкнула и ударила кулаком об открытую ладонь.
— Правильно. Ну и фиг с ней!
***
— … и после всего, — возмущалась я, выхаживая кругами по комнате. Бес, мой единственный собеседник, сидел на столе, водя головой из стороны в сторону — следил за мной. — И после всего он ещё приехать посмел?! Нет, ну ты представляешь, а?! Я тут мучаюсь, а он…
Логическая цепочка возмущений стала ускользать даже от меня, заставив остановиться, подыскивая слова.
— А он… он…
От дальнейших мыслительных усилий меня избавила вломившаяся в комнату стража.
Я профилактически завопила, ещё когда дверь только-только распахнулась, но этим мужланам дела не было до моих криков.
Меня схватили, мне заломили руки за спину, нахлобучили меховую накидку и куда-то поволокли.
А я вопила, мешая азвонский, фрэснйиский и русский:
— Что вы делаете?! Куда вы меня… как вы смеете! Пустите! А-а-а!
Последнее “А-а-а” получилось особенно сокрушительным — именно в этот момент Бес спикировал со стола и, вцепившись мне в юбки, полез под накидку, конечно, не подумав пощадить мою нежную, непривычную к когтям кожу.
Меня выволокли во двор, где как раз собралась целая толпа — поглазеть. До этого они чего-то кричали, теперь орала я — зато громче. Очень громко. Я решила — всё равно ничего не теряю: такой репутации, как у меня, подобные мелочи повредить уже не могут. Так хоть оторвусь напоследок.
Бес уютно устроился у меня на груди под блио и только мявкнул недовольно (я его успешно заглушила), когда меня забросили кому-то в седло. “Кто-то” пришпорил лошадь, ветер ударил мне в лицо, и я захлебнулась криком.
Мимо проносились дома, потом — луг, и, наконец, деревья.
На какой-то поляне мы всё-таки остановились. Всадник спешился и протянул мне руки.
— Спускайся, Катрин.
Я задумчиво потеребила поводья.
— Не-а. Мне и тут неплохо.
На самом деле, с непривычки (успела забыть, да) высота с седла до земли казалась… в общем, если я гордо прыгну мимо его рук, сломаю ноги. А если он меня поймает, я окажусь… мягко говоря в стратегически неважном положении.
Эдвард вздохнул.
— Ладно. Как хочешь, — и, после молчания, ведя лошадь под уздцы, добавил. — Позволь мне всё-таки всё объяснить.
Я громко фыркнула, упрямо вскидывая подбородок.
— Можешь не трудиться. Мне это неинтересно. Я тебе не нужна, и ты мне не нужен. Убирайся в свою Фрэсну, женись на этой Белоснежке, правь и… — слова предательски кончились, — и…
— Катрин, ты должна меня выслушать, — преувеличенно спокойно сказал Эдвард. — В конце концов, я же не кричу на тебя за то, что ты решилась продать ради меня душу…