— Не надо, — отрезала я, выпивая чайную ложку какой-то горько-мятной гадости. — Спасибо, мам. Спокойной ночи.
Мама вздохнула, с сомнением глядя на меня.
— Спокойной ночи.
Дверь за ней закрылась, оставив меня в темноте и воспоминаниях.
***
Ванна — благо мира. Возможно, высшее. Я это недавно поняла, но крепко выучила, пытаясь помыться (а главное — промыть волосы) в лоханях с еле тёплой водичкой. И заметьте: никакого душа. О, лепестки роз, да-да. Забиваются в волосы, фиг вычешешь. Ни в какое сравнение не идут с обычной пеной для ванны или ароматической солью…
Я пожертвовала сном, решив поваляться в ванне в своё удовольствие. В итоге задремала и, не постучись мама, точно бы опоздала.
Собираться пришлось в дикой спешке. В нашем ненормальном вузе пары начинаются в восемь утра, значит, встать надо как минимум за два часа — и это мне везёт, не из Подмосковья езжу.
Прелести нашего мира, мда.
Зато я расцеловать была готова все мои ухаживающие пенки, скрабы, спреи. А вот от декоративной косметики почему-то воротило. Раньше я дня не могла прожить без “боевой раскраски”. Сейчас больше внимания уделила причёске, стремясь — кошмар какой! — спрятать дорогую стрижку в греческой косичке вокруг головы, чтобы не так бросалось в глаза, насколько коротки волосы.
А ещё я вдруг неожиданно поняла, что в моём гардеробе большую часть составляют мини-юбки. Нет, на ноги я не жалуюсь, их подчеркнуть приятно. Говорят, они у меня стройные и ладные. Но… Сейчас, разглядывая очередную блестящую тряпочку, я ловила себя на мысли, что не могу, просто не могу одеть это. Как голая ведь буду…
Зомбировали меня в их Средневековье. Точно.
Где-то на дне шкафа нашлась пара длинных юбок. Кажется, прошлым летом они были в моде, я покупала, но почти не носила. А зря — в сочетании с бирюзовой блузкой, юбка цвета морской волны почти прокатила, закрыв, что надо и, в то же время оставив простор для воображения. Только вот декольте блузки казалось мне слишком глубоким… Но тут уж ничего не поделаешь.
Мама смерила меня удивлённым взглядом, но промолчала. Сказала только, когда я надевала балетки:
— На улице дождь обещают, не забудь зонтик.
Я угукнула, потом машинально пожелала хорошего дня (мама уставилась на меня как на чудо света) и выскочила из квартиры.
Идти было… странно. Никогда не замечала, но город давил. Здания возвышались слишком сильно, располагались слишком далеко и воздух… В метро мне впервые в жизни стало дурно, пришлось выйти на какой-то станции, сесть на скамеечку — отдышаться.
Так что на пару я опоздала. Не сильно, минут на пятнадцать. Всё бы было хорошо, не будь это историей языка…
Преподавательница, сухонькая старушка с громадными очками и вечной голубой кофточкой (жара же на улице, душно!) оглядела меня с ног до головы, поджала губы и продолжила лекцию. Я, пробормотав извинения, вошла… и тут же встретилась взглядом с Эд… мундом. Юноша сидел на последнем ряду и наши девчонки, похоже, готовы были шеи свернуть, лишь бы на него посмотреть.
Мотнув головой, я прошла к своему обычному месту рядом с Таней. Подруга, косясь назад и при этом пытаясь списывать что-то с доски, подвинула ко мне учебник.
Пара шла, как обычно, мимо. Всё время я чувствовала взгляд этого… Эдмунда. Может, воображала, конечно, но это жутко отвлекало. Я старалась не ёрзать, сидеть прямо, выглядеть красиво… В общем, когда раздался резкий, кажется, уже не первый окрик преподавательницы, он застал меня врасплох.
Таня толкнула меня в бок и ткнула пальцем в учебник. Я недоумённо уставилась на знакомые значки.
— Читайте, Катрин, — раздражённо повторила преподша. — Пожалуйста. Надеюсь, на этот раз вы сделали домашнее задание.
Ничего я не сделала. Но деваться было некуда, я, внутренне напрягаясь, вгляделась в текст. Открыла рот…
Это была “Песнь о Роланде”. Отрывок, какое-то там сражение, чего-то там кого-то там. Неважно. Главное — без адаптации, на старо-французском. В котором я раньше ни бум-бум.
Сейчас на меня, кажется, уставилась вся группа и даже преподавательница прицелилась окулярами очков.
Я читала, без выражения, но и без ошибок, вспоминая, как что-то такое пел менестрель в замке барона в Азвонии. Вспоминая, как Эдвард потом…
— Очень хорошо, Катрин, — пробормотала преподавательница. — Вы наконец-то взялись за ум. Расскажете потом, по какому пособию вы ставили произношение.
— О-бал-деть! — шепнула на ухо Таня. — Кать, ты как умудрилась?
Я тяжело вздохнула и вздрогнула, когда позади раздался скрип стула.
Эдмунд, подняв сумку, кивнул преподавательнице, что-то пробормотал и быстро прошёл к двери.