Ален!
— Госпожа, что вы хотите одеть сегодня? — поинтересовалась одна из служанок, указывая на блио — четыре или пять штук. — Для вас готовы…
Я не слушала, пытаясь понять, что означает “позаботиться” в понимании фрэснийского принца, учитывая, что метаморфов он, мягко говоря, недолюбливает.
Если Алена запихнули в местное подземелье, то там наверняка холодно (о, уж я знаю, как бывает холодно в подземельях!) и как бы он не…
Испугаться я не успела, услышав тихое позвякивание совсем рядом — только снизу. И на глазах у изумлённых служанок моментально нырнула под кровать.
Ален обнаружился там, привязанный цепью за ножку. И всё ещё в моей накидке.
— Эм… Привет, — выдавила я. — Ты как?
Мальчик, спрятав лицо в ладонях, торопливо отполз от меня подальше.
Блин. Не приснилось. А я уже надеялась.
— Госпожа! — повысила голос одна из служанок. — Вам что-нибудь нужно? Сейчас принесут воду для купания…
Я вылезла, смахивая пыль и траву со лба.
— Да. Вода — это хорошо. Принесите много горячей воды — для купания. И горячее вино с травами. И бульончик какой-нибудь. И мясное — я голодная, жуть! Бульон обязательно. И врача приведите.
— Госпожа, вы плохо себя чувствуете? — раздалось в ответ.
— Я — замечательно. А вот он — плохо, — отозвалась я. — И одежду какую-нибудь тоже… ну, для десятилетнего мальчишки. Потеплее.
Одна из служанок — помоложе — уставилась на меня, открыв рот. Вторая, наоборот, поджала губы.
— Госпожа, будет ли разумно…
— Будет, — отчеканила я. — Вперёд. Исполняйте.
Понятия не имею, как меня представил Эдвард и что сказал, но явно приказал слушаться, потому что девушки, изобразив что-то, отдалённо напоминающее поклоны, исчезли за дверью.
Я села рядом с кроватью на колени.
— Ален. Ну ты…э-э-э… вылезай?
Под кроватью зашуршали, зазвенели.
— И это… Цепь по дороге открути, — не хочу опять залазить. Вся в пыли буду и…а-апчхи! Блин, опять аллергия… Очень вовремя.
Мальчик вылез, держа кончик цепи в руках, увидел меня рядом с кроватью, чуть не залез обратно. Скукожился, уткнулся лбом в пол, едва ли не ниц распластавшись, и протянул мне цепочку.
— Э-э-э, — глядя на неё и кусая губы, протянула я. — Слушай… а ты… ну, не знаешь, как она от твоего ошейника отцепляется? И как вообще ошейник снимается?
Мальчик задрожал сильнее, но головы так и не поднял. И молчал.
Ой. А если вспомнить — я не слышала, чтобы Ален что-то говорил, ну, после того, как таким стал. Ни разу.
— Ален. Скажи… ну… ну скажи хоть что-нибудь!
Мальчик в ответ тихонько заскулил.
Бли-и-ин.
Я возилась с цепочкой, плюнув на ногти — всё равно сломаны, когда в комнату втащили лохань и уже другие служанки встали наизготовку — наливать воду. Я, пыхтя и ковыряя цепь ножичком для бумаги, отослала их, сказав, что сама разберусь. Меня предупредили, что будут рядом и, слава богу, спорить не стали.
Цепь поддалась. Я бросила её в дальний угол — под очень изумлённым взглядом Алена.
Хм, Эд вчера что-то говорил про то, что у кого цепь, тот и хозяин. Это он в фигуральном смысле? Или цепь — артефакт? Тогда как-то слишком легко она снялась…
Ощупывая ошейник, Ален наблюдал, как я набираю лохань — точнее, развожу в холодной воде кипяточек. Я пыталась с мальчиком разговаривать, но быстро бросила — в лучшем случае Ален в ответ испуганно скулил, кажется, реагируя на малейшие изменения тона.
У них действительно есть заклинания, превращающие человека в это?! Господи, я не хочу жить в таком мире…
От лохани исходил пар, и я была уже вся мокрая, когда вода стала, наконец, нужной температуры, и я повернулась к мальчику.
— Ален, иди сюда.
Господи, представляю, как ему кошмарно будет мыться с такими шрамами и кое-где чуть зажившими ранами, но это лучше, чем…
Я вздохнула, посмотрела на испуганно трясущегося мальчишку.
— Ален!
Мальчик подошёл. Маленький, сейчас даже свои десять не напоминающий. У меня сердце сжалось, когда он на меня глаза поднял. И ещё хуже стало, когда перевёл их на ванну и заскулил, а потом и застонал, похоже, от отчаяния, когда я мягко попросила: “Залезай”. И не шелохнулся.
— Ален, ну ты чего? — не выдержала я. — Давай. Ну?
Он, так и стоял, не двигаясь — пока я, не выдержав, не шагнула к нему. Тогда, вскрикнув и упав на пол, на четвереньках бросился прочь — сначала под кровать, потом — по всей комнате.