— А у него лучше, чем у тебя получилось, — выпалила я, с трудом понимая, что говорю — лишь бы говорить. — Ты только грозился меня отправить в пыточную и избить, а он…
Рука у моего левого глаза дрогнула.
— Я никогда бы тебя не тронул, — мёртвым, как и взгляд, голосом откликнулся принц.
Я знаю.
— Правда? — вскинула брови я. — Не смог бы? Ну, сейчас-то тебе, наверное, приятно — кое-кто смог.
Эдвард преувеличенно спокойно поменял примочку.
Что с тобой? Почему ты на меня так смотришь? Почему ты не радуешься, как остальные фрэснийцы — всё же закончилось. Неужели тебе действительно так не хочется меня отпускать?
— А, или просто прятать меня в замке, одевать, как куклу, красивой видеть куда приятнее, чем… вот такой?
Эдвард прикрыл глаза, но его руки продолжили мягко, нежно снимать присохшую корочку крови с моей щеки.
Я сглотнула.
Эдвард закончил с примочками и отодвинул чашу с бинтами. Прошёл к камину, налил в кубок глинтвейн и, вернувшись, осторожно вложил его мне в руку.
— Выпей, Катрин. Иначе не сможешь заснуть. Ты к боли не привычна.
Я снова покосилась на его забинтованную руку и прикусила губу.
— И не делай так, — пальцы Эдварда замерли, не коснувшись моей губы. Принц отвернулся. — Тебе нужно время… отдохнуть. Можешь спать здесь… клянусь, я тебя не потревожу, я уйду, как только…
— Прости.
Эд обернулся. Вскинул на меня взгляд — и сейчас в нём были чувства. Тщательно скрытые, но, слава богу, он больше не был мёртвым.
— Прости, — повторила я. — Глупости наговорила, — и попыталась растянуть губы в улыбке так, чтобы не потревожить ранки. — Я знаю, вы благородны и прекрасны, принц Эдвард. И…
Я люблю тебя. Я не хочу уходить.
Я не хочу тут оставаться.
Эдвард с болью глянул на меня.
— Ты разрешишь мне остаться? — тихо спросил он. — Только на эту ночь. Прошу тебя.
Я непонимающе нахмурилась. Как будто я могу выдворить тебя из твоей же спальни!
— Д-да.
Принц грустно улыбнулся.
— Спасибо.
***
Эдвард смотрел на мою руку, больше не скрытую плащом, и бормотал молитву. Или читал знаки на татуировке — понятия не имею.
— Ты чиста, как слеза, леди Катрин. Я знал…
Что ты знал? Не ты ли недавно считал меня шлюхой?
— Леди? — усмехнулась я. — С каких пор?
Он наклонился, прикасаясь сначала лбом к моим пальцам, а потом и губами.
— Святая…
— Вот только не надо, — простонала я. — Я даже не крещёная. В смысле, по-вашему.
— Но ты отмечена Богом…
— Да, блин! — не выдержала я, вырывая руку и пряча её под меховую накидку. — Я не святая, не блаженная и не какая-нибудь ещё. Я понятия не имею, как это получилось, но раз это помогло — отлично. Но хватит уже.
Эдвард встал. Принёс от камина кувшин с вином.
— Как прикажешь, леди.
— Вот только ты не подряжайся служить мне верой и правдой всю жизнь, — буркнула я. — Ален уже подрядился.
Эдвард вскинул брови.
— Метаморф принёс тебе клятву верности?
— Ага, бухнулся на колени и теперь уверяет, что от меня ни на шаг. Эдвард, у вас тут идиотский мир, идиотские правила, и, чёрт возьми, я не хочу торчать тут вечно, я хочу домой, я…
Принц налил вина себе и мне.
— Ты скоро вернёшься домой. Безусловно, твой метаморф может…
Я схватила кубок.
— А-а-а, как же вы меня все задолбали!
Эд усмехнулся и тут же серьёзно произнёс:
— Ты спасла сегодня нас всех. Спасибо тебе. Скажи, Катрин, что ты хочешь за это?
Я изумлённо уставилась на него.
— В смысле?
Эдвард спокойно встретил мой взгляд.
— Наверняка есть что-то, что ты хочешь попросить, Катрин. Иначе ты бы не вернулась. Назови, что это?
Я с трудом пробормотала:
— Я вернулась ради тебя.
Секунду Эдвард смотрел на меня. Потом фальшиво улыбнулся.
— Спасибо, что говоришь это, Катрин. Но всё же?
Я смотрела на него в ответ, не в силах сказать больше ни слова.
— Хорошо, — вздохнул Эдвард. — Скажешь мне завтра. Наверно, это что-то… чем ты не хочешь омрачать радость победы. Я понимаю.
— Эдвард, — начала я, но он перебил:
— Катрин… есть кое-что, что я хотел тебе отдать, — он потянул воротник и вытащил цепочку с кольцом, — вот. Я хочу, чтобы оно было у тебя.
Я глянула на кольцо-венок и перевела взгляд на принца.
— Эдвард… это кольцо твоей матери. Я помню, ты считал, что я его у тебя украла. И… ты отдаёшь его… мне?
Эд вздохнул.
— Это семейная реликвия, Катрин. В роду моей матери его принято дарить невесте наследника.
Я подняла брови, и он, усмехнувшись, продолжил:
— Я сомневаюсь, что у меня когда-нибудь будет невеста. Поэтому оно твоё, Катрин.