Глава 1
- Эдвард?
Не отрываясь, я неверяще смотрела на него. Ну же… Пожалуйста…
Секунду я была уверена, что в зелёных глазах мелькнуло узнавание. И уже подалась вперёд, улыбаясь. Я бы на шею ему бросилась, я бы расцеловала его всего, я - не знаю - я бы…
- Mademoiselle, je crois que vous vous trompez (“Мадмуазель, мне кажется, вы ошибаетесь”) , - натянуто улыбаясь, произнёс юноша, опуская взгляд и беря меня за руку.
Я тупо уставилась на тёмно-красную кожаную перчатку. Как же… как же так? Я же… да не могла я ошибиться!
- Mais Edouard ..!(“Но Эдвард!”)
Но стоило боситься к нему, как меня тут же бесцеремонно схватили сначала кто-то из охраны, потом - из преподавателей. И быстро - под прицелом камер и щелчки фотоаппаратов - потащили к университету, выговаривая что-то вроде: “Катерина, да как тебе не стыдно?!”
Последнее, что я слышала, прежде чем тяжёлая входная дверь закрылась, - голос юноши, отвечающего журналистам:
- Non, non, je ne sais pas cette jeune fille. Mais si toutes les filles russes sont si belles…(“Нет, нет, я не знаю эту девушку. Но если все русские девушки такие красивые…”)
- Ты с ума сошла, Катерина! - прошипела наша куратор, проталкивая меня через турникет и крепко, до боли сжимая мою руку. - Решила на первые полосы попасть? Нашла способ!
Я ударилась о стойку рядом с комнатой охраны. Перед глазами оказались часы, и я машинально отметила про себя, что, похоже, не прошло и минуты с тех пор, как я… как я…
- Зачем ты туда вообще сунулась? - голос преподавательницы прозвучал словно издалека.
Я вздрогнула, с усилием подавляя желание схватиться за блонды - раньше я всегда так делала, когда волновалась. Во Фрэсне и в…
Я в платье. На мне нет блонд. На мне даже кофточки нет - плечи прикрыть. О, господи, как неприлич…
- Катерина!
- Да за пудреницей полезла, - хрипло буркнула я. - Отпустите меня. Пожалуйста.
Преподавательница округлила глаза, но, стоило ей выпустить мою руку, как я, хватая несуществующие юбки, стремглав бросилась к лестнице на второй этаж - окно, я убила бы сейчас за окно. За один взгляд на… да чёрт возьми, это точно Эдвард!
Но он так чисто говорил на современном французском. Эд бы так не смог. И…
- Катя! - бросилась мне навстречу Таня. За её спиной маячил удивлённый Ромка. - Катя, что слу…
Я отпихнула её и, не обращая внимания на ропот и удивлённые взгляды других девчонок в коридоре, грудью навалилась на подоконник, высовываясь наружу. Где-то внизу, в море журналистов и фотоаппаратных вспышек маячила знакомая золотистая макушка.
Посмотри наверх. Посмотри, пожалуйста. Эдвард, пожалуйста!
Окружённый охраной и репортёрами юноша, не останавливаясь, прошёл мимо моего окна к крыльцу.
Я слизнула кровь с прокушенной губы и всхлипнула.
- Кать? - меня в который раз потрясли за плечо. - Кать, ну ты чего? Из-за пудреницы, что ли? Да я тебе такую на день рождения подарю, хочешь? Скоро уже, месяц же потерпишь?
Я обернулась, непонимающе глядя на Таню. Пудреница? Ах, да…
Подруга улыбнулась, поймав мой взгляд.
- Расскажи лучше, какой он? Эдмунд. Ты же его близко видела. Да? Кать?
Я снова всхлипнула и, спрятав лицо в ладонях, заплакала.
***
В зеркале маячила жуткая зарёванная рожа. В зеркале - а-а-а! Заляпанном, замызганном, треснутом сбоку, но - мамочки! - зеркале.
Щас я его расцелую! Кто чуть не полгода без зеркал не жил, тому не понять, какое это чудо: увидеть, наконец, своё отражение - нормально!
- Кать, давай я тебе свой тональник дам, только пойдём уже, а? - ныла Таня, вышагивающая позади меня по пустому туалету. - Он уже полчаса как выступает! Боже, там такая толпа, мы даже к двери, наверное, не пробьёмся!
Я пригладила волосы, дурея от ненормальности происходящего. Только полчаса назад я стояла на помосте перед плахой, а сейчас прихорашиваюсь в университетском туалете?
Таня резко остановилась, уставившись на мою протянутую руку.
- Тональник, - бросила я, не отрывая взгляда от зеркала. - Давай.
Спустя ещё минут десять совместными усилиями моя физиономия приобрела более-менее божеский вид.
- Ну быстрее, Кать! - торопила Таня, таща меня к актовому залу. Я спотыкалась, чувствуя себя коровой на шпильках. - Ты что, на каблуках вдруг ходить разучилась?
Я машинально облизнула губы, слизывая помаду, и врезалась в Танину спину.
- Видишь, - простонала подруга. - Я же говорила… Даже к двери не подойти.
Я выглянула из-за её плеча и присвистнула. Мда, бедный клочок коридора перед актовым залом такого столпотворения ещё не знал. И визга, когда где-то там, в зале, объявили выступление “нашего второго гостя из Франции, господина Эдмунда”.
- Нет! - хныкнула Таня. - Я же его так и не… Катя! Ты что творишь?!
Именно это, но в более нецензурной интерпретации думали те девчонки, которых я по дороге расталкивала, локтями прокладывая дорогу себе и подруге.
Ха! Курицы, да меня сегодня чуть не казнили, что мне какая-то толпа! Эдвард, я знаю, это ты, это же твой голос, Эдвард! Я уже иду к тебе!
Пройти удалось только до двери, зато отсюда даже видно было лучше: всегда не любила наши маленькие, убийственно мягкие креслица, расставленные так, что за спинкой соседа не раглядеть сцены. Впрочем, я редко на нее смотрела.
В довершение кто-то из разъярённых фанатов французского сзади толкнул меня, я дёрнула Таню…
Золотоволосый юноша стоял на сцене перед микрофоном, что-то говоря на безупречном французском. Замер на мгновение, когда мы с Таней чуть не кубарем выкатились в проход между креслами. Но тут же продолжил - также спокойно и доброжелательно, как и раньше.
Я пожирала его взглядом. Если бы не охрана, я бы на сцену выскочила, и плевать мне на всё и всех. Просто он точь в точь был Эдвардом и какая разница, как он одет - в рубашку и джинсы или кот и шоссы? Золотые волосы кудряшками до плеч были Эдварда и зелёные глаза, драгоценней и чище любого изумруда, тоже были Эдварда. И те же мягкие, правильные черты, даже жесты - то, как он откидывает голову, как убирает с глаз мешающую чёлку, как поводит плечом…
Я жадно вслушивалась в знакомый голос. Но в безупречном французском произношении не было и следа акцента, хоть отдалённо напоминающего старофранцузский. Даже специфические современные сокращения, даже чуть-чуть молодёжного сленга…
Когда вокруг завизжали, я вздрогнула, не понимая, что происходит. На глаза попалась удивлённая, и радостная Таня. Я огляделась, отметила мельком, что остальные радуются тоже, и снова посмотрела на сцену.
Юноша, улыбаясь, кивнул, и передал микрофон декану.
- Вот это да! - завопила Таня, стоило нам выбраться из зала, когда всё закончилось. - Вот это да! Катька, я поверить не могу!
- Чему? - вяло поинтересовалась я, шатаясь от усталости. Золотоволосый юноша исчез в недрах института вместе с деканом и послом, и вместе с ним исчезла и болезненная энергия, переполнявшая меня, как гелий - воздушный шарик.
- Как - чему? - прокричала на ухо подруга: гам стоял невероятный. И все, похоже, обсуждали одно и то же. - Что он будет посещать наши лекции! Изредка, но он снова зайдёт! К нам! На лекции! А-а-а!
Откуда ни возьмись, вынырнул Ромка, что-то спросил у Тани, вгляделся в мою побледневшую физиономию и потащил нас на воздух во внутренний дворик, где на удивление было пусто.
- А-а-а, он придёт к нам на лекции, он к нам придёт! - повторяла, как заведённая, Таня.
- Ненормальная, - вздохнул Ромка, усаживая меня на скамейку. - Кать, ты чего? На, глотни.
Я глотнула и с непривычки поперхнулась - обычной газировкой, боже, да что со мной?
- Спасибо. Зачем ему приходить? - повернулась я к Тани.
- Ка-а-ать! - простонала подруга. - Неужели ты не слышала? Или не поняла? Да ради одного этого стоило учить французский! В его лицее там какой-то проект и для него он хочет посетить несколько занятий у нас, на разных факультетах. И к нам зайдёт, да-а-а, я знаю, точно…