“Успокойся, - увещевал мальчишка-метаморф. - Ничего они тебе не сделают. Максимум - слабительное вместе с вином подадут. Но я тебя предупрежу”. Утешил. Ещё веселее стало, когда пришла хозяйка-графиня и устроила мне форменный допрос, замаскированный под посиделки за сладкими рулетиками. Я давилась выпечкой и на пару с Аленом врала напропалую. Получалось неплохо, но я вымоталась окончательно и к вечеру сама себе напоминала тряпку. А уж как на меня посмотрели, когда я попросила ванну… Больше всего развеселил вопрос - а не рассталась ли я с девственностью во время нападения? (Высказанный, кстати, графиней. Она, видите ли, слышала, что именно тогда девушки чувствуют себя грязными). Я поперхнулась очередным рулетиком и с трудом смогла повторить ответ Алена - что-то про “ах, как было страшно, но закончилось всё, слава богу, хорошо”.
Слуги, кажется, возненавидели меня уже за одну ванну, но принесли и набрали, а потом одели в платье графини, широкое в талии и узкое в бёдрах и груди. Я в нём еле дышала, но приходилось делать вид, что всё отлично. А ещё убрать волосы под полупрозрачный платок. Я такой одевала только раз - когда мы с Эдом впервые гуляли по городу, где я появилась. Неудобная штука, причёска из-под него постоянно выбивается, а ещё он сваливается, но делать нечего - я же теперь леди.
Пир был кошмарен. Я сидела за “женским” столом, Эдвард - во главе “мужского”. Далеко от меня. Он прекрасно смотрелся, сидя на резном кресле с высокой спинкой, а я постоянно нервничала и ёрзала под многочисленными заинтересованными (мужскими) и ненавидящими (женскими) взглядами.
Леди, когда не прожигали взглядом меня, пялились на принца. Как мои одногруппницы - на француза Эдмунда. Выворачивались, стреляли глазками, томно вздыхали, а потом, когда начались танцы, как по команде бросились к принцу. Леди не навязывает своё общество, да? Они не навязывали, как могли бы восторженные фанатки - любимой звезде. Они просто были в непосредственной близости и постоянно попадались на глаза. Этак, не-на-вяз-чи-во.
Я мрачно смотрела, как они увиваются у кресла Эда и думала: будь, что будет, но к ораве этих куриц я не присоединюсь ни за какие коврижки. Пусть Эд меня и не заметит. Но это… выше моих сил.
Ален сокрушённо попыхтел на ухо, но унялся и, кажется, задремал. Я бы тоже с удовольствием поспала - день был тяжёлым, я, к тому же, наконец-то наелась до отвала. Но, когда уже думала подремать в кресле в уголке, рядом возник граф Роберт Сассекс и принялся осыпать меня комплиментами, а потом, завладев моей рукой, повёл к “мужскому” столу.
Эдвард разговаривал с каким-то толстячком в чёрном и попутно улыбался ближайшей леди, старательно попадающейся на глаза, когда меня подвели к его креслу - по этикету. Ален встрепенулся, зашептал. По его совету я изобразила сносный реверанс, но Эд снова только мазнул по мне равнодушным взглядом, быстро кивнул и продолжил беседу с толстяком. Зато Роберт, восторженно-похотливо меня разглядывая, отвёл к огромному камину (“что-то вы побледнели, моя леди) и начал болтать чепуху, попутно этак исподволь расспрашивая меня о доме. Спустя полчаса я всерьёз ждала вопроса: “На кого работаете?!” - как в шпионских боевиках, но граф неожиданно смилостивился и, усадив меня в кресло, ушёл, пообещав принести глинтвейн. Я смотрела ему вслед и видела, как он остановился рядом с Эдварда, и эти двое принялись что-то обсуждать, посмеиваясь и улыбаясь. Роберт изредка косился на меня.
Рядом примостилась стайка леди и, не обращая на меня внимания, защебетала. Глинтвейн и граф запаздывали, я задремала, когда до меня донеслось собственное имя на фрэснийский манер - Катрин. По совету Алена (ну и из здравого смысла) я представилась другим именем - Аделина (Ален придумал. Долго думал, наверное). Так что звать меня так никто не мог. Но я всё равно прислушалась.
Поплохело мне уже спустя минут пять. Где-то в это время явился-таки Роберт с глинтвейном и, целуя мне руку, мягко сказал, что я бледна, как смерть, и, может, танцы меня развеселят. Да, перспектива танцевать одной (в смысле, без помощи Эда) на глазах у всех меня действительно отвлекла.
Ален вовремя проснулся - как раз началась музыка, но я не отличила её от фоновой (здесь постоянно на пирах играют - и когда едят, и когда танцуют), потому, когда все начали двигаться, я стояла, как столб, хлопая глазами. Раньше Эд подал бы мне знак, улыбнулся, пошутил. Сейчас он танцевал с блондинкой шага на два впереди. И я ничего не хотела больше, чем расцарапать курице физиономию - за влюблённые взгляды и за попытки облапать моего Эда (при мне!).
Ален заорал мне в ухо, я опомнилась и не очень грациозно принялась повторять движения, попутно пытаясь их вспомнить. Роберт жалостливо поглядывал на меня, будучи напротив - местные танцы исполняются в два ряда - женщины и мужчины на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Ну, или в круге, но это, скорее по-крестьянски.
В общем, меня хватило только на один раунд экзекуции, и графу пришлось меня увести в укромный уголок у камина и отпаивать вином. Забавно, но очень скоро к нам присоединился раскрасневшийся Эдвард. Я как раз раскручивала Сассекса поведать мне местные сплетни - может, пригодятся, может, планы короля-колдуна узнаю… да мало ли! Информация - сила, а я месяц сидела в ущелье безвылазно. И без новостей.
Роберт, тоже раскрасневшийся, всё пытался положить мне руку - на плечо, потом съехать ею на грудь, схватить коленку (типа случайно, промахнулся, хотел кубок с подлокотника взять). Но я бдила и ничего графу не обломилось. Пока. Зато со сплетней о войне (о которой Роберт травил небылицы, ибо правду хорошеньким леди не рассказывают, не их дело - воевать) захмелевший граф перешёл на сплетни о принце, точно не замечая (а, может, и впрямь не замечая), что тот стоит рядом. Эд, впрочем, вместо того, чтобы поймать мой взгляд, вчитывался в какой-то свиток и плевать хотел на любопытных девиц и пьяных графов.
- Она ведьма, леди, - усмехаясь, заплетающимися языком шептал, подаваясь ко мне, Роберт. - Она приворотила нашего принца, да так крепко, что только с помощью нашего великого короля Его Высочество смог освободиться.
Я судорожно сжимала подлокотники и, не мигая, выжидающе смотрела на графа, а тот, кажется, решил, что это я так впечатлена. Впрочем, я и правда была впечатлена. Абсурдом.
- Она азвонка, - продолжал Роберт, всё ближе и ближе наклоняясь. - Она подцепила принца, когда он стал наследником Азвонии, а после, в угоду дьяволу заставила нашего добрейшего принца страдать - ради неё он даже отказался от азвонского престола! Зато, - выдохнул Роберт мне в лицо, и я титаническим усилием не поморщилась от запаха перегара, - что творилось у них в алькове… Леди, мне не стоит смущать ваш слух подробностями, но принц совсем потерял голову и только и мог, что мечтать об этой Катрин. Она была сильной ведьмой, и она хотела власти. Но, однажды ей надоело ждать, и она попыталась убить короля, - (я ошеломлённо распахнула глаза). - Но Его Величество победил в схватке с ней, Катрин обессилила, и её заклятье спало с принца. С тех пор, как видите, Его Высочество сторонится женщин, - и Роберт многозначительно уставился на меня.