Но всё равно, лучше, чем было.
А потом я отмывала его плетёной мочалкой, стараясь не сильно скрести и при этом ещё и грязь смыть. Ален плакал, я, стиснув зубы, пыталась не замечать.
Где-то в процессе нам принесли одежду и еду. Оставили и ушли - хотя это я, кажется, не дослушав, их отправила.
Превращаюсь в леди потихоньку. Вон, уже и приказы раздавать начала.
Завернув Алена в прообраз полотенца, я отнесла его на кровать и принялась вытирать, а мальчишка всё смотрел на меня изумлённым, испуганным взглядом, но хотя бы больше не отбивался. А когда закутала в одеяло и попыталась уже не нужным полотенцем стереть лужи на полу, мальчик уставился на еду у камина как зачарованный.
Я бросила тряпку и принесла ему чашку с бульоном. Сунула в руки.
- Ешь давай.
И, замерев у камина с кувшинчиком горячего вина, с ужасом смотрела, как он пьёт, судорожно захлёбываясь, торопясь. Слова “Ален, тише, ну зачем ты так?” имели обратный эффект - мальчишка вылакал остатки в два глотка и раскашлялся, потому что наверняка не в то горло пошло.
Вином я поила его сама. И мне плохо было каждый раз, когда он вздрагивал от моего прикосновения.
Врач его осматривать отказался. Я вышла из себя, кричала, что они все здесь жестокие идиоты, даже швырялась чем-то, но делу это никак не помогло. Передо мной вежливо извинялись - раз сто - говорили, что метаморф не человек и лечить его нельзя, ибо кто знает, как на этих бесовских созданий лекарства действуют. И всё в таком духе.
Ещё и Ален после моей истерики шарахнулся в дальний угол кровати. А когда я попыталась его укрыть, попробовал сбежать под кровать. Я буркнула: “Тут спи”. Но он расслабился только, когда я отошла к камину.
Чуть позже заглянули служанки, спросили, не нужно ли меня прибрать. Я, думая, что Эд вечером может заглянуть и увидит лахудру в заляпанной сорочке - после купанья Алена, - согласилась. Только просила потише. Служанки обещали - и разговаривали шёпотом, пока я мылась, пока одевалась, выбирала украшения.
Потом разжилась книгой со стола - наверное, оставленной Эдом - что-то про военную историю. Читала, понимая меньше половины, но хоть отвлеклась.
А вечером, расслышав стук копыт, бросилась к окну. Кажется, в ворота въезжали всадники, но кто и сколько из моего окна различить не получалось. Я промаялась ещё с часок, слушая затихающий шум со двора, не выдержала и решила сделать вылазку.
На пороге меня пробовали остановить. Стражники, кажется, не те, что утром Алена “купали”. Я попыталась изобразить настоящую леди, высокомерно поинтересовавшись, в чём дело. Потом пригрозила, что расскажу принцу, как они меня… ну… Ребята, кажется, решили не ставить под вопрос моё воображение и “ну”, и пошли на попятную.
Где Эд, я не знала. Потому шла, куда глаза глядят. Глядели они куда-то не туда, потому что сначала я забрела на кухню, не удержалась, своровала пирожок, оказавшийся с яблоком - пока кухарки на меня таращились. И пошла дальше, на этот раз решив попытать счастья на этажах повыше.
На последнем мне перестали попадаться и стражники, и слуги, и я спокойно шагала, прислушиваясь к дверям, как делал Эд у альбионца.
Так, у одной из них (предпоследней?) мне что-то почудилось.
Я уже целенаправленно приникла ухом, и вздрогнула, услышав голос фрэснийского короля:
- Эдвард, я уже говорил, она авантюристка, шлюха, плебейка - какое это имеет значение? Она пыталась получить трон, она пыталась убить меня и… неужели ты ставишь моё слово под сомнение? Моё слово против её? Эдвард, ты всегда казался мне здравомыслящим молодым человеком…
- Я думаю, что вы лжёте, отец, - перебил голос Эдварда.
Минуту было тихо, потом:
- Прости?
- Лжёте, - устало повторил принц.
- Эдвард, - в голосе короля слышалось раздражение. - Если эта девчонка рассказала тебе, что…
- Я не настолько глуп, чтобы ей верить, - отозвался принц. - Но отец… зачем вы хотели её убить?
- Убить? - повторил король, и сейчас его голос дрогнул. Не знаю, от злости или… волнения?
- Да, отец, в Альбионе, - отозвался Эд. - Наёмный убийца, пробравшийся в посольство. Арбалетчик.
На этот раз тишина была дольше.
- Я не хочу, чтобы она влияла на тебя сейчас - так же, как и раньше.
- А в доме альбионского наследника вы тоже Катрин искали? - иронично поинтересовался Эдвард. - Прошлой ночью.
- Эдвард, нам объявили войну, - фальшиво возмутился король. - Я пытался обговорить условия…
- Вы лжёте, отец, - грустно сказал Эдвард. - Вы лжёте мне сейчас, лгали раньше, и я не уверен, что могу вам верить хотя бы в чём-то. Та же Катрин по крайней мере не скрывает своей неприязни. Вы же пытаетесь сделать вид, что любите меня. Зачем?
- Эдвард, ты мой сын!..
- Ну и что?
Пауза. Потом:
- Что эта девчонка рассказала тебе? Что я дал ей то зелье, из-за которого ты о ней забыл? Это ложь, Эдвард, и если ты подумаешь над этим, то поймёшь, что я никогда…
- Она ничего не говорила об этом, отец, - перебил Эдвард. - Ни слова. Но спасибо, что вы сказали. Хотя бы слово, которому я поверю.
- Мы с вами союзники, отец, и у нас война. Но после - позвольте мне задуматься над тем, на каких условиях я согласился стать наследником.
- Эдвард! - выдохнул король. - Ты забываешься. Я могу в любую минуту…
- Не можете, отец, я вам нужен. А вот вы мне - нет. Я не знаю, как было раньше, но мне не нравится ни двор, ни ваши вечные танцы с Альбионом или Святым Престолом. Раньше - да, но подозреваю, что раньше мне было ради чего это терпеть. Сейчас - простите, отец, мне надоело.
- Только не вздумай снова тащить эту дуру под венец, - мне показалось, или я расслышала мольбу.
- Под венец? Нет, - отозвался Эдвард. - Но и альбионсую принцессу я к нему не поведу. И мне всё равно, как вы ей это объясните, отец. В конце концов, это с самого начала было вашей идеей.
- Эдвард!
Они ещё препирались, но так близко от двери, что я почувствовала: пора делать ноги. Спустилась - уже целенаправленно - на кухню, захватила кучу вкусностей (улыбка поварёнку творит чудеса) и по дороге к себе столкнулась с Эдом.
- Катрин? Ты что тут делаешь? - удивился принц, подозрительно меня разглядывая.
Я проглотила кусочек мясного пирога и взглядом указала на поднос в руках.
- Готовлюсь к ужину. Присоединяйся.
Эд со вздохом забрал с подноса тяжеленный кувшин с горячим вином.
- Ты могла попросить служанок.
- Эдвард, - хмыкнула я, - ты не поверишь, но я не знаю и половины названий этих блюд на фрэснийском. А объяснять: “Хочу вон ту штучку с такой вот загогулинкой сверху” было бы глупо. Даже для меня.
Принц посмотрел на “штучку с загогулинкой” и рассмеялся.
А я смотрела, как он держит кувшин, помогая себе второй рукой - хотя я несла его в принципе спокойно и вместе с другими чашками. И мне очень хотелось… не знаю… приободрить? Сказать, что люблю? Глупо. Но что-нибудь доброе сделать хотелось.
Мы ужинали в моей спальне. Ален спал - или делал вид, что спит. Эд кинул на него изумлённый взгляд, перевёл на меня, покачал головой, но ни о чём спрашивать не стал. Мы вообще о пустяках говорили, очень отвлечённых. Типа погоды и моря, и как ветер свистит среди камней, и я его боясь. А Эдвард, оказывается, тоже боялся, когда был маленьким. Забавно.
- Катрин, - во время одной из пауз произнёс вдруг Эд. - Почему ты меня не убила? В Альбионе
Я отпила глоток глинтвейна, глядя принцу в глаза.
- Знаешь, Эдвард… Я на самом деле расстроюсь, если ты умрёшь.
Он долго не отводил взгляда, изучая моё лицо. Потом усмехнулся.
- Красивая ложь.
- Что, больше не веришь, что меня сразила великая любовь к тебе? - отгрызнулась я.
Принц горько усмехнулся.
- После того, как ты чуть меня не убила по дороге в Бильгардию? Нет.
- А почему ты не оставил меня в Альбионе? - помолчав, поинтересовалась я. - Что там хотел за меня их король? Ты был готов заплатить?