— Бомпти, — почти нежно обратилась она к тёмному, — у меня есть один секрет.
Бомптириус поднял на неё глаза… и увидел сам себя: белые волосы, собранные в грязный хвост, испачканная белая рубашка с кружевными манжетами и расстёгнутая зеленая ливрея с мокрыми пятнами.
— О, Мрак… — у него подкосились ноги, и он попятился от своего отражения.
— Я — метаморф, и я попытаюсь сделать так, чтобы меня не нашли белые. — Даже голос был не её, и Мари изо всех сил пыталась сделать вид, что её саму это нисколько не удивляет. Она мысленно выдохнула, расслабилась и снова стала собой. В этот раз одежда и драгоценности, которых не пожалели для бала, вернулись на место.
— Да тебе сам чёрт не страшен, — пробормотал Бомптириус.
— Тогда, может, я просто вернусь обратно, и дело с концом?
— Вот же глупая баба! — он схватил её за руку — и Мари показалось, будто её протащило через игольное ушко, вывернуло на изнанку и вернуло обратно. На секунду она будто оказалась в звенящем тишиной вакууме, а потом снова ощутила мир вокруг себя.
Она едва не упала, когда это кончилось, и только Бомптириус удержал её от падения:
— Смотри внимательно, и больше не спрашивай, можно ли тебе вернуться, — он повернул её голову, и Мари поняла, что стоит за их коттеджем № 19 по Уэйт-стрит, а по углам улицы ошиваются несколько странных людей, в знакомых голубых мантиях.
— Наверное, это Ричард просто прислал охранять… — проблеяла она.
— Это личная гвардия королевы. И с чего бы Ричарду начинать тебя охранять именно сегодня? — процедил он, снова схватил за плечи, и её снова протащило через вакуум. Мари запоздало сообразила, что это телепортация. Второй раз, казалось, было проще — её тело быстрее неё самой понимало, как правильно применить любую магию, стоило просто перестать сопротивляться.
На этот раз они стояли в тени кустов, рядом с резиденцией королевы. Бал в честь наследницы еще был в разгаре. Бомптириус тяжело дышал, лоб покрылся испариной. Видимо, телепортация давалась ему очень непросто.
— Эй, Роммо! — оклик был совсем рядом, и Мари вздрогнула всем телом. Бомптириус зажал ей рот ладонью.
— Да, Синес?
— Девчонку не видел?
— Нет еще.
— Планы меняются: ничего не говорить, оглушить и под замок. Её величество будет сама решать всё завтра.
— Есть. А… Синес, что она натворила?
— Она шпионка, — уверенно ответил белый.
Мари задышала глубоко, слёзы полились прямо на ладонь Бомптириуса, который всё еще зажимал её рот.
«Достаточно!! Хватит!! Всё!» — в ужасе думала она.
Мари почти не удивилась, когда Бомптириус коротко кивнул и снова телепортировался, всё в тот же туннель. Он отпустил её, и ноги девочки подкосились.
— Где мы? — безразлично спросила Мари. Она рассеянно оглядывала чудесное платье, которое расстелилось облаком вокруг. Жаль, что юбку она уже безнадёжно испоганила водой и грязью. Сегодня этого добра с избытком…
— На Лысой Горе.
— Лысой Горе? — непонимающе переспросила она.
— Это столица тёмных. Неужели тебе не говорили? — поразился он.
— Так, только вскользь упоминали, — Мари поморщилась.
— Что, теперь ты больше не рвешься обратно?
Мари отвернулась. Господи, как же больно! Как же ей быть! Ведь есть папа, сестра, есть Лиз… Они же с ума сойдут!
Она попыталась найти по карманам телефон, и вспомнила, что забыла его в спальне, в резиденции. Надо же, а в начале вечера ей это вовсе не казалось везением! Что ж, так даже лучше — нет соблазна немедленно позвонить домой или Ричарду.
Мари прислонилась головой к прохладной стене.
У них толком не сложилось с учителем никаких отношений. Сначала она просто считала его коллегой своего отца, а потом он просто учил её магии.
Что ему интересно? Чем он увлекается? Какие книги предпочитает? Какая у него семья? — Она не знала о нём ровным счётом ничего.
Мари для него — просто инструмент.
А Ричард для неё — почти чужой человек, чью грядущую дату смерти знает, кажется, каждая крыса.
— Может быть, теперь, действительно, рваться обратно прямо сейчас не буду, — она сделала над собой усилие — чёрт, какое же по счёту за этот вечер? — и встала. — Думаю, мне нужно куда-то идти, да? Мы под городом, получается, да?
— Ты пойдёшь одна по Лысой Горе? — с сомнением спросил Бомптириус.