— Я всё знаю! — почти закричала Мария. — Когда ты собирался мне сообщить, что вы с папашей сообща надумали сделать меня твоей любовницей?! Типа, ты женишься, а я останусь при тебе в таком вот качестве, и всем хорошо! Меня, правда, как-то забыли спросить.
Прикрыв глаза, еле сдержал стон. Вот и попробуй замолчать неприятные подробности. Ну как, как она умудрилась это подслушать?!
— Маш, всё не так, — ответил, ощущая обречённую беспомощность. — Да, мне придётся жениться, отец выбора не оставил…
Далее принялся объяснять про слово Владыки и обязательства, которые оно накладывает.
— Это мне уже брат твой объяснил, — перебила меня девушка. — Лучше скажи, с какой стати твой батя записал меня в твои любовницы? Эслан, кстати, сказал, спросив про то, что связывает нас, что об этом мне нужно говорить с тобой. Что это за «об этом»?
Братец, я тебя люблю, но сейчас, попадись на глаза, придушил бы! Ну и чего мне ей отвечать? Снова изворачиваться, пытаться врать? Так Машка, когда не надо, на диво проницательна. А рассказывать о том, как посмеялась надо мной судьба, тоже не было желания. Не хочу, чтобы землянка чувствовала себя виноватой.
— Правду, Айрон, скажи мне правду, — настойчиво попросила сухопутная. — Не пытайся лгать. Я же всё равно всё узнаю.
— Отец решил, что я пожелаю тебя оставить своей любовницей, потому что ты моя Отани, — сознался я.
Смысл юлить? Она права, узнает ведь. Слухи — мощная штука. Плюс имеют свойство ужасно искажать действительность. Лучше уж Маша обо всём узнает от меня, чем услышит извращённую версию от прислуги.
— Отани? — вскинула землянка брови. — Ты же говорил, что это «мэм» на ваш манер.
— Я солгал, и, думаю, ты сама об этом догадываешься, — выдавил я.
— Так, — улыбнулась Маша, — а на самом деле что это?
— Избранница, — прошептал, прикрыв глаза.
— Чего?! — повысила она голос. — Какая, к чёрту, избранница?
— Это случается не часто, но иногда сиэрнары встречают своих избранников. Тех, к кому тянется тело, сердце и душа. Я не знаю, как это объяснить тебе, простому человеку. Это уникальный набор чувств, и только лично ощутив, понимаешь, что это. Больше чем любовь. Любовь проходит, это — нет. Можно связать жизнь с кем-то другим, но счастья это не принесёт. Встретивший Отани будет счастлив только с Отани.
Говорил тихо, максимально откровенно. Скорее всего, скоро она навсегда уйдёт из моей жизни. Так пусть хоть последние дни не будут окрашены гнилостным оттенком лжи.
— Господи, — потерянно произнесла шепнула Мария. — Как так? То есть, ты, наверное, что-то путаешь. Сам же говорил, что связь с сухопутными тебе отвратительна.
— Если бы, — вздохнул я. — Я не хотел этого понимать и принимать. Внушал себе, что это всё лишь временное помутнение рассудка. Но, оказавшись у тейнов, понял и принял истину. Ты — моя Отани, Маш. Ты просила правду, так вот она, правда.
Девушка отчаянно кусала губы и отводила глаза. Потрясение было на лицо. Может, всё же я зря рассказал всё это?
— Ты же понимаешь, что я не могу? — сказала в итоге Мария, посмотрев мне прямо в глаза. — Я не стану твоей любовницей, Айрон!
— Да я и не прошу, — ответил я.
«Я бы хотел видеть тебя своей постоянной спутницей жизни», — кричало сердце, но я давил эти вопли.
— Я тебе даже не нравлюсь, — произнёс вместо. — Какая любовница? Или, по-твоему, я насильник? Маш, только распоследняя мразь будет применять шантаж или силу к своей Отани.
— Мне жаль, — грустно, но искренне прошептала девушка. — Мне очень жаль.
Горькая улыбка сама растянула губы. Хотелось забиться в какой-нибудь угол и взвыть от тоски. Эмоции душили, рвались наружу и сдерживать их было невероятно тяжело. Почему-то сейчас стало ещё хуже, чем когда отец сообщил о неизбежности грядущего брака. Я знал, что ответит Маша, но всё равно было отчего-то невыносимо. Неужели в глубине души я наивно надеялся, что она захочет остаться, пусть и в таком положении? Что ответит на мои чувства? Выходит, так. Глупо. Бесконечно глупо.
— Маш, я бы хотел тебя попросить побыть пока моей гостьей, — произнёс, проклиная за нотки мольбы, проскакивающие в собственном голосе. — Я немного разберусь с текущими проблемами и помогу тебе наладить жизнь на суше. Пока у тебя есть время узнать больше о нашем мире, решить, где бы хотела жить. Ну, и просто познакомиться с моим домом. Несмотря ни на что, я хочу остаться хотя бы твоим другом.
На миг задумавшись, землянка ослепительно улыбнулась. Я же лишь после её улыбки понял, что и не дышал несколько секунд. Облегчение было феноменальным!
— А вот это я с радостью, — куда позитивнее произнесла Мария.
— Я сам тебе тут всё покажу и расскажу, — вырвалось у меня.
— Да? — удивилась землянка. — А как же твои дела?
— Разберусь как-нибудь, — подмигнул девушке. — Не волнуйся.
Про себя же подумал: в Бездну дела! И невесту туда же! Я сделаю всё возможное, чтобы в дни, которые Маша будет здесь, проводить с ней как можно больше времени. Мне хочется, чтобы обо мне и моём доме у неё остались добрые воспоминания. Поэтому я улыбался, скрывая, как скручивает внутренности безысходность. Болтал, рассказывая о растущих в саду видах. Землянка не должна знать, как мне хреново. Ей это ни к чему.
Глава 26
МАРИЯ
Откровения Айрона меня ошарашили. Парень ушёл, точнее, уплыл, а я осталась одна в глубокой прострации.
Для меня всё это было дико. Я — избранная морского принца. Скажи мне кто другой подобное, не поверила бы. Да и самому Айрону бы тоже, не будь в его глазах, когда говорил всё это, такой обречённой тоски. Что-то в нём выбрало меня. Мне было сложно представить подобное — чувства на всю жизнь. Когда один человек до конца дней становится центром мира, и если его не станет или он уйдёт, не будет шансов стать счастливым. Жутко.
Мне было жаль сиэрнара. Его отец поступил с ним отвратительно. Всё моё существо бунтовало против такого ужаса, как договорные браки. Когда родители решают за своих отпрысков, с кем им жить и строить семью. Это же чудовищно! А в случае Айрона ещё и заранее обречено на провал. Из-за какой-то, непонятной мне как простому человеку, клятвы отца, парень обречён связать свою жизнь с чужой девушкой, которую никогда не сможет полюбить.
Я даже поймала себя на мысли, что хотела бы, чтобы сиэрнар ошибся. Принял симпатию за это самое… ну, когда они избранных встречают. Да и вообще, со стороны природы или их Богов, жестоко вот так вот поступать с народом моря.
А ещё в душе стыли тоска и боль от осознания — у нас могло получиться. Был шанс стать счастливыми вместе. Ведь там, на Земле, он мне нравился. Очень нравился. Сколько раз я силой заставляя себя отворачиваться, давила в себе зародыши чувств. Оказывается, не только меня они терзали. Чёрт, а я ведь и не представляла, что симпатична ему. Была уверена, что мы друзья. Теперь же, если верить Айрону, это была даже не симпатия, а нечто куда более серьёзное. Я — его Отани. Избранница, которую он обречён любить всю жизнь…
Радостно от этого не было. Горько. Вместе нам не быть. Я уже поняла, что для сиэрнаров значит слово Владыки. Даже сам Владыка уже не смог бы ничего изменить. Да и если бы мог, вряд ли бы захотел. Помню я, как он говорил обо мне, смотрел с брезгливым пренебрежением.
Быть любовницей женатого парня меня тоже совсем не привлекало. О чём я вообще? Мы даже не пробовали быть парой, чтобы размышлять о близких связях! И пробовать не будем. Айрон обещал, что ни к чему принуждать не будет, как и удерживать против воли. Просил лишь немного побыть его гостьей.
Можно ли верить сиэрнару? Не знаю. С другой стороны, если не ему, то кому мне вообще верить в этом чужом мире? Его брату? Так я его не знаю, хоть он и показался мне парнем приятным. Да я тут вообще ничего и никого не знаю. Иномирянка, беспомощная и бесполезная. Здесь Айрон был самым близким для меня существом, и мне не оставалось пока ничего, кроме как довериться ему.