Арион досадливо рыкнул, похлопал драконессу по щекам, тряхнул за плечи, но реакции так и не дождался.
- Да что ж такое-то, - прошипел Охотник, - Риола, я приказываю тебе очнуться!
Знак подчинения на груди девушки полыхнул золотистым светом, а потом покрылся серым туманом, словно паутиной.
- Мурра-та-ха, - выдохнул Арион, - мрак и все его приспешники, один вред от этих девиц, вечно вляпаются в неприятности по самое дальше некуда!
Дух дома сочувственно скрипнул половицами, его магия тоже была бессильна.
- Не скрипи, - рыкнул Охотник, - прорвёмся.
С силой, так что побелели костяшки пальцев, сжав серебряную пряжку на поясе, Арион активировал телепорт экстренного переноса. Как по-настоящему взрослый и самостоятельный мужчина Охотник прекрасно понимал, когда не только можно, но и нужно обращаться за помощью. Сегодняшний случай был стопроцентно таким. И пусть потом сестрёнка будет дразнить его маменькиным сыночком, пусть драконесса взъерошится и наговорит гадостей, он сумеет это пережить. Главное – разрушить чары, а кто, что, кому и как потом выскажет – покажет время.
Зеленоватая, словно молодая зелень, воронка телепорта развернулась перед Охотником, в воздухе разлился тонкий цветочный аромат, щекочущий нос и вызывающий страстное желание чихнуть. Арион недовольно поморщился, с помощью духа дома дотащил до воронки сначала окаменевшую Пирию (тяжёлая, зараза, а всё худышкой себя считает!), затем подхватил на руки безвольную, ледяную, словно статуя, Риолу, зажмурился, чтобы вспышка света, непременный атрибут эльфийской магии, не ударила по глазам, и шагнул в телепорт.
Переход, как и всегда, оказался болезненным, защитные заклинания восприняли магию Охотника враждебно, ослабив и без того опустошённый борьбой с неугомонным и по-прежнему неупокоенным, какая досада, духом резерв. Арион пошатнулся, чуть не уронив драконессу, сглотнул, прогоняя липкий тошнотворный ком в горле, и огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда своевольный телепорт его забросил. В свой прошлый визит домой приходилось из болота выбираться, а позапрошлый раз закончился ушибом носа, потому как выход из портала размещался точнёхонько напротив каменной стены, куда Охотник и шагнул не глядя. К счастью, в этот раз никаких ловушек не было, вокруг расстилалось пустое, уже приготовленное к зиме поле.
- Да что ж такое-то, - прошипел взбешённый Охотник и рявкнул так, что даже у самого в ушах зазвенело. – Эй, иллюзионист остроухий, хорош вредничать, мне сегодня не до шуток.
- А что такое? - прилетел вместе с шелестом ветра мелодичный голос. – Чем ты, мой угрюмый друг, не доволен на этот раз?
- А ты внимательно посмотри, - Арион мотнул головой в сторону каменной статуи, - никого не узнаёшь?
- Пирия?! – ахнул невидимка, и в тот же миг иллюзия разлетелась, обдав Охотника мутными потоками остро разящей болотом воды.
- Эй, полегче! – Арион мотнул головой, словно собака, выбравшаяся из ручья. – К твоему сведению, я купаться не планировал.
Но тонкому, изящному, словно свадебный венок, светлоглазому и светловолосому эльфу, бросившемуся с горестными причитаниями к окаменевшей Пирии, было на планы Охотника чихать с верхушки самого высокого дерева Священного леса. Что-то негромко щебеча, посвистывая и время от времени цокая, эльф порхал вокруг статуи, то кладя ладони на каменную взъерошенную чешую, то щелчком пальцев сбрасывая магических светлячков, то выстукивая ногами какой-то причудливый ритм. Все эти пляски, со стороны кажущиеся такими забавными, были ничем иным, как самым настоящим колдовством, увы, не приводящим ни к какому результату. Громко хлопнув в ладоши три раза и что-то переливчато прокричав, в результате чего с совершенно ясного неба прямо на статую упала бледно-сиреневая молния, эльф прижал дрожащие пальцы к вискам и посмотрел на продолжавшего держать Риолу на руках Ариона:
- Прости, но моя магия тут совершенно бессильна.
Охотник глубоко вздохнул, удерживаясь от более красочных высказываний, совершенно неприемлемых в среде утончённых эльфов, и дёрнул плечом:
- Паршиво, Нолдор. Ты один из лучших магов в этих краях.
Нолдор виновато ссутулился, неуверенно предложил, косясь на девушку, неподвижно лежащую на руках друга:
- Если хочешь, я мог бы попробовать оживить твою аррентею.
Уточнять, что значит заковыристое слово, Арион не стал, спросил о более важном на данный момент:
- А сил хватит? Она драконесса, за пару вздохов выкачает всю магию.
Эльф обошёл Охотника, что-то пострекотал, пощёлкал пальцами, задумчиво потеребил мочки ушей, что указывало на исключительное душевное смятение, и медленно, едва ли не по слогам, ответил:
- Гарантировать успех не берусь, но попробую. Только мне твоя помощь потребуется.
- Без проблем, что нужно делать?
Нолдор что-то столь напряжённо обдумывал, что даже заострённые кончики ушей задвигались, как у прячущегося в кустах зайца:
- Повторять за мной слово в слово заклинание и…
Эльф споткнулся, виновато покосился на друга и даже чуть покраснел. Охотник недобро сощурил янтарно-жёлтые с вертикальным зрачком глаза, выразительно принюхался и вкрадчиво заметил:
- Друг мой, мне кажется, или в воздухе отчётливо витает запах подлости?
Нолдор от этих слов так и взвился, даже заискрил, словно артефакт, излишне наполненный магией:
- Неправда! Никакой подлости я не замышляю! Просто лучший способ спасти твою аррентею – это провести особый магический обряд, который даст ей возможность одолеть злые чары.
- По-другому никак нельзя? – хмуро осведомился Арион. – Не уверен, что Риола, когда очнётся, будет в восторге от того, что над ней колдовали.
Эльф тяжело вздохнул и печально покачал головой:
- Увы, мой наблюдательный друг, иного пути спасения этой драконессы не существует при всём моём к тебе уважении.
Арион раздумывал недолго, руки уже ощутимо ныли, да и свойственное всем Охотникам чутьё утверждало, что промедление воистину смерти подобно:
- Ладно, колдуй. Только учти, если что-то пойдёт не так, я на тебя всех незамужних девиц надлунного и подземного мира натравлю.
Нолдор испуганно сглотнул, быстро начертил в воздухе отводящий беду знак и выпалил, не смея, однако, посмотреть другу в глаза:
- Да ты не переживай, всё хорошо будет, я это чувствую.
Арион вспомнил, сколько раз благодаря легендарному эльфийскому чутью, у Нолдора весьма своеобразному, стоит заметить, он влипал в передряги, оказывался в болоте и ввязывался в авантюры, мученически закатил глаза и выдохнул резко, чтобы не передумать, не отступить в самый последний миг:
- Колдуй давай, хватит трепаться.
Если бы Охотник был менее уставшим и у него было чуть больше времени на раздумья, всё могло бы быть иначе, но, как известно, история не знает сослагательного наклонения. Жизнелюбы же вообще утверждают, что всё, что случается в этом самом лучшем из миров, происходит исключительно к лучшему, но довольно философии.
Арион послушно повторял за другом витиеватые слова, тщательно следя за тем, чтобы ничего не перепутать и не исказить, магия – материя тонкая и шуток не понимает совершенно, ей даже не важно, о чём именно ты просишь, она улавливает то, какой смысл ты вкладываешь в свои действия. И реализует подчас не внешние желания, а самые сокровенные, те, в которых подчас взывающий к магии не дерзает признаться и самому себе. По знаку Нолдора Охотник вытащил тонкий серебряный клинок, решительно, одним коротким взмахом, разрезал ладонь и прижал её к алевшему на груди драконессы знаку подчинения. Яркая вспышка сине-лилового света больно ударила по глазам, Арион сердито зашипел, запоздало зажмуриваясь и отворачиваясь.