***
В себя Риола приходила медленно и мучительно, то выбираясь из вязкого болотистого небытия, то вновь погружаясь в лишённое звуков и цветов безвременье. Что-то холодное, неприятно и болезненно царапнувшее губы, проникло в рот, с силой разжимая зубы драконессы. Риола вяло трепыхнулась, попыталась что-то сказать, но тут в горло ей хлынула жгучая, словно драконья желчь, жижа, выжигая слёзы из глаз и заставив сердце рвануться к горлу в тщетной попытке спастись от этого испепеляющего всё, с чем столкнётся, жидкого огня. Драконесса забилась, захрипела, бессмысленно молотя руками воздух.
- Ты глаза-то открой, болезная, - негромкий голос Ариона показался громом набата, возвещающего беду, девушка болезненно поморщилась и закрыла уши руками, кое-как разлепив склеенные слезами ресницы.
Сумеречный свет, с трудом пробивающийся через плотно сплетённые меж собой ветви сосен, больно ударил по глазам. Риола зашипела и зажмурилась, ещё и ладошками закрылась для надёжности.
- Как тебя, однако, припечатало. Бригитта не пожалела для тебя Смерти Охотника, редкостного яда, за малую щепотку которого платят тремя крупными алмазами и не сетуют на дороговизну.
- Не знала, что ты специалист по ядам, - прохрипела Риола, не спеша открывать глаза.
Арион удивлённо приподнял брови:
- В смысле, не знала? Я же Охотник, забыла?
Драконесса прикусила губу. Всё правильно, Охотников с младых ногтей учат всевозможным ядам, ловушкам и прочим ухищрениям, ведь их основная служба – это обнаружение и устранение. Они идеальные убийцы, не знающие усталости и жалости, так непрестанно повторяла бабушка, а следом за ней и многочисленные тётки. Только вот узнав Ариона, доверившись ему, Риола начала сомневаться в том, что смысл существования Охотников – это убийство. Или, как и в любом правиле, тут существуют исключения, тем более что Арион – Охотник лишь наполовину?
- Надеюсь, ты сейчас не вспоминаешь те страшные истории об Охотниках, на которые, даже не сомневаюсь, не скупились в твоём поселении?
Арион спросил насмешливо-небрежно, старательно маскируя колкие иглы беспокойства в душе. Конечно, Риола с каждым проведённым в прошлом днём доверяла ему всё больше, да и в постели получала явное наслаждение, но… в любви-то ни разу не призналась. Ничего против его намёков на счастливую совместную жизнь не говорила, только можно ли считать это согласием стать парой? Драконы, в отличие от Охотников, придают словам большое значение, признание в любви для них равносильно брачной клятве… Риола не готова стать его парой? Или готова, но, как и положено благовоспитанной деве, ждёт первого шага от него? Многочисленные «или, но, если» атаковали Охотника, словно рой голодных слепней. Арион стиснул голову руками и сдавленно зарычал. Нашёл время сердечным терзаниям предаваться, Риолу отравили, из-за чего они опять вернулись на ставшую знакомой до последней выбоины пустынную каменистую дорогу, зажатую между толстых стволов угрюмых, поросших седым мхом сосен, всё нужно начинать сначала, а проклятое сердце никак не хочет заткнуться!
Нежная девичья ладошка легла на плечо, согревая своим теплом и прогоняя всех демонов сомнений. Охотник медленно, словно на него опустилась пугливая птичка, готовая вспорхнуть и умчаться в любой момент, повернулся и встретился взглядом с синим ласковым взором драконессы.
- Я тебя чем-то обидела? – Риола виновато улыбнулась. – Прости, я забыла о том, что ты Охотник… Точнее, что тебя нужно бояться… То есть не нужно, а…
Драконесса окончательно запуталась, смешалась и, покраснев, опустила голову. Горло Ариона незримой петлёй захлестнула нежность, слова прорывались с хрипом:
- Не надо меня бояться, я тебя не обижу.
Риола вскинула голову и посмотрела прямо в глаза Охотнику:
- Я знаю.
Невысказанное признание повисло в воздухе, казалось, всё вокруг застыло в ожидании сокровенных, идущих из глубины сердца слов. Янтарно-жёлтые и синие, словно июльское небо, глаза вели сокровенный разговор, признаваясь, клянясь, обещая, но то ли робость, то ли врождённая сдержанность, то ли что-то ещё сдерживало рвущиеся признания. Громкий, словно выстрел, хруст ветки заставил Охотника и драконессу вздрогнуть и отпрянуть друг от друга в смятении, точно они были школьниками, застигнутыми строгими родителями.
- Нам… нужно идти, - выдохнула Риола, испытывая буквально физическую боль от того, что нужно отстраниться от Ариона.
Охотник резко выдохнул, мотнул головой, усилием воли призывая вышедшие из-под контроля чувства к порядку:
- Тебе нельзя появляться в поместье ала Олзерскана. Это слишком опасно.
- И что ты предлагаешь, оставить меня здесь? Конечно, в доме я буду мешать тебе крутить роман с этой грудастой Бригиттой!
Вырвавшееся обвинение было абсурдно, но когда ревность поддавалась законам логики? Арион застыл, ошеломлённо хлопая глазами и с каждой секундой всё отчётливее понимая, что Риола его ревнует. И, стоит признать, ему это было приятно, да что там, очень приятно! Драконесса нахохлилась, точно пичуга под дождём, укоризненно сопя и время от времени шмыгая носом, тщетно стараясь придать себе вид гордый и независимый. И такой беззащитно-трогательной была Риола, что у Ариона от прилива нежности даже руки задрожали. Наплевав на предосторожность, твердившую, что нужно уходить, пока мрак не принёс Бригитту (а ведь она появится, её шаги слышны всё громче и всё ближе!), Охотник прижал встрепенувшуюся девушку к себе и поцеловал в пушистую макушку. Драконесса сначала упрямо дёрнулась, не собираясь так быстро сдавать позицию, в конце концов, она уже встала на крыло, стала свободной и самостоятельной, но грудь Ариона была такой широкой и тёплой, кольцо рук таким надёжным, что вырываться и убегать не хотелось совершенно. Риола благостно вздохнула, прижалась щекой к шершавому от вышивки камзолу и обмякла, наслаждаясь окружившей её со всех сторон силой и спокойствием. Чёрная змея ревности недовольно вильнула хвостом и скрылась, исчезла, спрятавшись в самом тёмном и мрачном уголке души.
- Нам нужно идти, - прошептал Арион, скользя губами по щеке Риолы.
- Да, - выдохнула драконесса, приподнимая голову и подставляя губы для поцелуя.
Инстинкт самосохранения, остро выраженный у Охотников, взвыл в голос, даже перед глазами ярко-жёлтые языки надвигающейся угрозы вспыхнули. Арион решительно отстранился, потом подхватил пискнувшую от неожиданности драконессу на руки и мощным звериным прыжком перелетел с тропинки в тень густой сосны. Замер, напряжённо прислушиваясь, и бесшумной молнией заскользил меж деревьев, крепко прижимая к груди бесценную ношу. Риола крепко зажмурилась, чтобы во время этой безумной гонки по лесу коварная ветка не выцарапала глаза, и плотнее прижалась к Ариону, доверившись ему целиком и полностью, даже не спрашивая, куда и зачем они бегут. Охотник точно знает, что делает, и обязательно всё расскажет, когда придёт время.
Бег завершился так же неожиданно, как и начался. Арион замер, чутко, по-звериному, прислушиваясь и поворачивая голову то вправо, то влево, затем бережно опустил Риолу на землю и требовательно заглянул в глаза:
- Ри, появляться в поместье ала Олзерскана тебе нельзя, это опасно.
Ласковое сокращение имени, неосознанно сорвавшееся с языка, сладкой волной прокатилось по сердцу Риолы, драконесса солнечно улыбнулась, с трудом удерживаясь от того, чтобы восторженно завизжать и захлопать в ладоши, точно маленькая девочка, получившая в подарок куклу своей мечты.
- Одну, да ещё и в лесу, я тебя, понятное дело, тоже не оставлю, - Арион не удержался от дружеской подколки, - а то встретишь какого-нибудь негодяя, спасай его потом.
- Ах, ты… - возмутилась драконесса и даже хотела стукнуть Охотника кулачком по груди, но пальчики словно бы сами собой разжались и вместо удара вышло нежное поглаживание.