Я лежала на кровати посредине комнаты. Вокруг только голые бетонные стены. А мне так хорошо... Улыбка светится, как лампочка в двенадцать вольт. Наверно, я так и уснула с улыбкой на лице.
Глава 7
Я сижу за столиком в саду. На столе стоит пирог, который мне всегда готовила мама. Рядом сидит бабушка. Мы болтаем о чем-то неважном, смеемся. Она рассказывает мне, как познакомилась с дедушкой. Как они узнали, что ждут ребенка. Она говорит мне, что мама скоро приедет с работы. Бабушка подливает мне чай. И ласково гладит меня по голове. Я слышу, как скрипнула калитка.
- Дана, доченька!
Это был голос мамы. Это точно был он, я не могу спутать! Я встаю со стула и иду навстречу...
Звонок в дверь спугивает мой сон. Мама, бабушка, пирог - все исчезает в миг.
В голове только « кто бы там ни был, я убью его»
Дойдя до входной двери, я почти придумала план идеального убийства. Нехотя открыла дверь и увидела Игоря. Я неестественно заморгала, пытаясь отогнать его, словно это было просто мое воображение. Но нет. Это был Соболев. Во всей своей торжественности. Похоже, мой план мне пригодится.
- Дана, нам пора поговорить. Хватит уже бегать от меня.
Наверно, он прав. Пора поговорить и поставить все точки над «i». Я немного отошла, позволяя ему пройти внутрь дома. И последовала за ним на кухню. Он ненадолго задержался у комнаты, которая пока в аварийном состоянии. Садясь за стол, он произнес:
- Решила сделать ремонт?
- Ты пришел поговорить об этом?
Он немного смутился моим ответом, и скрепив свои пальцы перед собой начал говорить :
- Понимаешь, Дана... То, что ты увидела - это было ошибкой. Я люблю тебя и всегда любил. Я не хотел причинять тебе боль, - я ухмылилась , а он сделал вид, что этого не заметил и продолжил свой горячий монолог.- После смерти бабушки, ты же совершенно ушла в себя. Ты перестала уделять мне внимание. Ты замкнулась в себе. Я делал все, чтоб ты не чувствовала себя одинокой, я постоянно был рядом, но ты оставалась холодна ко мне, - он тяжело вздохнул и устремил взгляд в окно. - Я молодой парень. Мне тяжело без ласки и любви. И в какой-то момент я просто не сдержался. Прости меня,- теперь он уже смотрел прямо мне в глаза, и его рука потянулась к моей.
Я одернула руку.
- Хорошо, я прощаю тебя. И ее прощаю тоже. Прощаю потому, как мне больше нет до этого дела. Мне абсолютно все равно, чем было обусловлена твоя измена, потому как даже если бы от этого зависела твоя жизнь - я бы не смогла остаться с тобой после этого. Видимо мы вкладываем в слово « любовь» очень разный смысл. Для меня лучше умереть, чем изменить любимому человеку. Но я хочу, чтоб ты знал, что благодарна тебе за все. Ты очень многое сделал для меня. Я хочу расстаться на позитивной ноте, поэтому давай просто разведемся?
- Дана, не говори так. Нам же было так хорошо вместе. Давай не будем рушить семью из-за одной ошибки, - он встал со стула, и встав передо мной на колени, принялся целовать мою руку.
От картины, развернувшейся у меня перед глазами, я впала в ступор. Подумать только, еще недавно я могла только мечтать о том, чтоб он встал на колени. Да и вообще извинился, ведь Игорь из тех, кому невероятно сложно сказать «прости». Он постоянно находил миллион аргументов своему поступку, лишь бы только не говорить это страшное слово. А сейчас он передо мной на коленях. И я ничего не чувствую, кроме неловкости. Мне не жалко его. Мне не жалко себя. Мне не хочется прижать его к себе, не хочется забыться с ним и снова стать одним целым. В последнее время я часто думала, что я чувствую к своему мужу? Ответ пришел только сейчас. Осталось только как-то аккуратно донести это до него.
- Игорь , встань пожалуйста, - я тяну его за руку и он неохотно встает,- послушай, даже если я переборю себя , и мы начнем все сначала, тебе будет приятно жить с человеком, который смотрит на тебя, как на предателя? С человеком, который будет одергивать руку и сторониться поцелуев?
- Я все исправлю
- Нет, к сожалению, у тебя нет машины времени, чтоб ты все исправил, - я отвела свой взгляд на окно, чтоб не видеть его глаз.
- Значит, это конец?- произнес он, стараясь заглянуть мне в глаза.
- Увы.
Он постоял еще рядом секунд тридцать, не отпуская мою руку, а затем пошел к выходу.