— Луиза!
Голос мамы, делавшийся странно пронзительным, когда она принималась кричать.
Я тут же проснулась, снова оказавшись лицом к лицу с ночными кошмарами. В комнату пробивался тусклый свет. Сквозь окно были видны трубы химического завода, выплевывавшие коричневатый дым.
— Луиза!
— Да!
— Спускайся!
Сколько могло быть времени? По почти неуловимым признакам, скорее некоторому состоянию воздуха, я чувствовала, что день давно настал.
Я натянула черное платье, единственное, что у меня здесь было. Из кухни доносился бодрящий запах кофе.
Что всегда было у нас в доме первоклассным, так это кофе! Мама варит его с той маниакальной тщательностью, с той преданностью, на какую способны лишь истинные любители. У нас может не оказаться сыра к макаронам, но кофе всегда высшего качества.
Я толкнула дверь кухни. Первое, на что упал взгляд, потому что я искала его глазами, — был большой будильник на буфете. Он показывал десять часов. Артур, следовательно, уже отправился на работу, что было чертовски кстати.
— Доброе утро, мам!
Ее чопорный вид заставил меня повернуть голову, и только тогда я увидела мадам Руленд. Опираясь о стену, она сидела перед чашкой дымящегося кофе, свежая и улыбающаяся.
— Хелло, Луиза!
Именно так! «Хелло, Луиза!» Мадам знала, что я застала ее в тот момент, когда она вытворяла свои грязные штучки с генералом, но держалась как ни в чем не бывало, не испытывая ни малейшего смущения.
— Добрый день, мадам.
— Не очень устали?
— Нет, мадам.
Она пришла за мной. Конечно, я была довольна, но с опаской подумала, что она могла рассказать матери. На ходу сочинив ночью эту историю, я не ожидала, что мадам может явиться собственной персоной. Похоже, ничего страшного не произошло, так как мама удостоила ее кофе.
Я застыла, как однажды на устном экзамене, когда преподаватель просил меня перечислить производные соединения углеводорода. Я знала, что ответить, но не осмеливалась произнести ни слова. Положение представлялось мне фальшивым — из-за матери и мадам, у которых не было ничего общего друг с другом. Тельма в кухне Артура, перед чашкой кофе — нет, это казалось нереальным. Я испытывала то же чувство, что и во время того экзамена: я не могла отделаться от ощущения, что экзаменатору было глубоко наплевать на соединения углеводорода — возможно, больше, чем мне, — ведь для работы на заводе Риделя не имело никакого значения, буду я их знать или нет. Все это было чистой условностью. Игрой, подобной Большой лотерее или Телелото.
— Хочешь кофе, Луиза?
— Да, мама.
— Мадам Руленд (она произнесла «Роланд») пришла за тобой. Она удивлена, что ты убежала. Я сказала ей, что мне все это не по душе. Гость, даже из высшего света (ее голос дрогнул при этих словах), не может позволить себе «выходки» по отношению к молодой девушке. Я тебя достойно воспитала, ты образованна и кроме того…
Ох, уж эти излияния доблестной матери, готовой доказать иностранной патронессе, что ее дочь не лыком шита!
Между тем Тельма разглядывала, даже с некоторым восхищением, наш почтовый календарь. В тот год, помню, на нем была изображена девочка со светлыми косичками, сидящая на белом пони. Мадам были смешны двусмысленные нравоучения моей матери. Она пришла за мной, потому что теперь я была нужна ей. Я была удобным подспорьем, позволявшим ей жить по своему усмотрению.
Мама повернулась в ее сторону.
— Уж не знаю, разумно ли будет разрешить ей вернуться к вам, мадам Роланд! Молодая девушка в семнадцать лет…
Джесс, должно быть, облегчил задачу жене. Тельма достала из кармана две банкноты по десять тысяч франков, сложенных вчетверо, и положила их на клеенку у сахарницы. С банкнот смотрело тонкое лицо Бонапарта; его серьезный взгляд был прямо устремлен на маму.
— Что это? — прошептала она испуганно.
— Мой муж сказать мне, что это Луизе за хорошую работу на уик-энде!
Бедная мать замерла с открытым ртом. Не знаю, что для вас представляют двадцать тысяч франков, у нас они всегда считались внушительной суммой. У некоторых две бумажки по десять тысяч франков проскальзывают сквозь пальцы. Окажись у нас такие нежданные деньги, мама способна на чудеса. Ну вот, например. Когда у нее набирается нужное количество премиальных купонов, она отправляется к бакалейщику и на пятьсот франков набирает такого, что и представить трудно!