Крыша здания большая и ровная. Только крупные блоки вентиляционных выходов возвышаются над ее поверхностью. Еще грохот, на сей раз за дальним блоком вентиляции. Отсюда источник шума не увидеть. Да и нужно ли мне это? Моя тарелка цела, я должен скорее попасть домой, убедиться, что дверь в лето снова открыта. Ведь нет ничего важнее лета и душевного покоя, который оно несет. Внезапно снова раздается грохот, а следом женский короткий вскрик. Вскрик ужаса? Что - то щелкает внутри. В голове или в душе, не могу понять. Ведь нет ничего важнее лета… и душевного покоя… ведь так? С этой мыслью я делаю шаг к источнику шума.
Тихо приблизится к блоку вентиляции не получается. Проклятые протезы раздаются металлическим звяканьем при каждом шаге. Вот слышны новые звуки. Мужская речь, теперь женская. Опять страшный грохот. А теперь стоны? Женские… и вот мужской? Теперь смех - мужчины. Вскрикнула женщина, и она же принялась стонать громче и быстрее.
Возможно, это просто парочка влюбленных забралась на крышу, ища уединения. Наверняка кто - то из той компании внизу. Если так, то мне тут нечего делать. Смущает одно, громкий грохот, раздающийся время от времени. Как и любовники, его источник скрыт от меня блоком вентиляции. Неожиданная решимость, вызванная женским криком с каждым моим шагом перерастает в сомнение. Но услышанный разговор не оставляет от колебаний и следа.
– Спрашиваю еще раз, сама дашь? – Голос молодого мужчины, возбужденный, – че, крыша не романтично для тебя? Вон, на тех глянь! Трахаются как кролики.
«– И действительно, как кролики. – думаю я, – девушка пищит громко, видимо ей нравится.»
– Сама дашь? – тот же голос.
– Гарик, – голос девушки, очень молодой, - я так не могу, не здесь, да и вообще… у меня, у-у меня…
– У меня, у меня! Я че, зря с тобой возился всю ночь?! Просила пустошь показать? Показал! На байке, мол, покатай - покатал! Так давай, не динамь!
– Гарик… Меня мама ищет…
Снова раздается резкий грохот. Я, наконец, решаю вмешаться. Решительный шаг вперед, к источнику шума, а затем ступор. Передо мной предстали глаза. Большие, зеленые и наполненные слезами. Такие знакомые глаза… Что - то похожее я видел, но очень, очень давно.
Этот взгляд принадлежит молоденькой девушке, почти ребенку. Одетая в мешковатую шапку, кожаную куртку и короткие джинсовые шорты поверх черных плотных колготок, она сидит прижавшись к невысокому кирпичному бордюру, отмечавшему край крыши. На ее испачканном лице светится в полутьме неоновая татуировка. Из - под шапки выбиваются короткие светлые волосы.
Над девушкой возвышается парень. Крепкий и поджарый, возрастом не старше двадцати пяти лет. Парень одет в потертые джинсы и брезент - плащ на голое тело. Шея обернута красным шарфом. Он носит модную прическу с выбритыми висками и затылком, оставшиеся короткие волосы окрашены не то в синий, не то в серый цвет. В сумерках разобрать не просто. На его голом торсе видно такие же светящиеся всевозможными цветами татуировки, а также шрамы… Аккуратная и правильная их форма указывает на то, что парень – киборг. Он напичкан имплантами. Мужчина держит в руках длинную металлическую трубу с заостренным концом.
Рядом с ними еще два человека. Парень в одних только спущенных джинсах, девушка полураздета, часть одежды валяется у их ног. Они увлеченно занимаются сексом.
– Чего тебе, дед? – Говорит парень с трубой, - чего ты уставился?
– Ты сломал мою антенну, – не спрашиваю, утверждаю, не отводя взгляд от глаз девушки.
Ее губы шевелятся, она говорит что - то, но слишком тихо, я не слышу.
– Вот эту, что ли? – Парень указывает на измятую полусферу антенны, крепящуюся к крыше прямо над головой девушки.
– Нет, другую, – отвечаю я.
– Че за нах?! – В разговор вступает второй парень, - ты кто? – говорит он.
Девушка, которую тот грубо брал сзади всего лишь мгновение назад, вскрикивает, испуганно взирая на меня. Она хватает одежду, прикрывает обнаженное тело и убегает. Девушка исчезает, погрузившись в небольшое пространство выхода на крышу.
– Э-э-э, ты куда, Юлька?! – Кричит вслед второй парень, - дед, ты че наделал, а?
Он натягивает штаны, приближается ко мне на два шага, замирает.
– Бля… Ключ остался у этой сучки, не? – говорит обладатель трубы.