— Скажи своей матери, ― теплая рука Алиты нежно легла на плечо, ― что причиняет тебе такую боль? Что заставляет так сильно страдать? ― молчал, поэтому она продолжала. ― Ты снова от чего―то бежишь? Делаешь то же, что и двадцать лет назад?
— Со мной всё в порядке, ты зря переживаешь… ― начал было, но её рука, развернувшая моё лицо, заставила запнуться.
— Ты никогда не мог солгать мне, ― твердо, но со всей любовью сказала Алита, ― ещё мальчишкой, эти небесные глаза всегда выдавали тебя. И даже спустя годы это не изменилось.
Молча смотрел, представляя ей возможность увидеть всё то, что было ей так необходимо, а затем накрыл ладонью её руку, бережно снял её со своей щеки и ласково коснулся губами. Я не мог не заметить боли в дорогих глазах, но знал, что не могу её заглушить. Просто не имею для этого сил.
— Это никогда не изменится, ― тихо ответил, ― эти небесные глаза всегда ответят на любой твой вопрос, но не заставляй меня говорить. Не вынуждай произносить вслух то, с чем твой сын ещё не научился справляться… позволь ему молчать. ― сглотнув, пропустил два болезненных удара. ― Прошу. Позволь мне молчать.
Заметив, насколько тяжело мне даются слова, Алита выдохнула и прижала меня к себе. Так крепко и нежно одновременно умела обнимать только она. Оказывая поддержку, отдавая все свои силы и, вместе с тем, даря свою безграничную любовь и ласку.
Эта женщина стала мне матерью, которой я отдал частичку себя. Матерью, которая целовала меня и пела, когда я не мог уснуть. Матерью, которая у меня просто была. Единственной, чьи руки я мог почувствовать наяву.
— Я приготовила твои любимые итальянские спагетти, ― слегка всхлипнув, словно не сумев сдержать эмоции, прошептала она, ― не забудь поесть, когда придешь и не задерживайся здесь допоздна.
Когда она немного отстранилась, коротко кивнул.
Алита выдержала паузу, а затем сосредоточила на мне свой взгляд.
— Я буду любить тебя до своего последнего вздоха. Если будет необходимо, мы с отцом отдадим за тебя свои жизни. И что бы ты ни сделал, кем бы ни предпочел стать ― это место всегда было, есть и будет твоим домом. А земли Прерии всегда будут тебя ждать. ― она нежно коснулась ладонью моей щеки. ― Я хочу, чтобы ты помнил об этих словах каждую минуту, Чавеио. И всегда слушал своё сердце. Оно ― наш лучший учитель. И лишь оно способно указать верный путь.
Ощутив её прохладные губы на своём лбу, невольно прикрыл глаза.
Её любовь была благословлением. Даром свыше. Каждый её жест, каждое слово, сказанное с такой заботой и лаской снова и снова в стократ уменьшали мою боль.
Делали её глуше.
С каждым её нежным прикосновением я чувствовал, как во мне что―то, но менялось. Злость в бессилии отступала, а по венам начинало разливаться тепло. Я становился живее, мои мысли прояснялись, а раны переставали кровоточить.
Но стоило матери лишь на мгновение разжать свои объятия, как боль возвращалась вновь. Ударяя сильнее. Разрушая защиту ещё больше, чем прежде.
Я не знал, смогу ли когда―нибудь выбраться из этого адского пепелища: избавиться от Его власти, снять с себя болезненно мучительные оковы, но понимал, что до тех пор, пока маленький мальчик будет испуганно жаться в углу ― взрослый мужчина не сможет дать врагу достойный отпор.
До тех пор, пока они оба будут пытаться убежать от разъяренного, дикого Зверя, тот будет становиться лишь сильнее, а его удары ― лишь сокрушительнее.
А я не могу этого допустить.
Поднял топор с земли и со всей силой замахнулся над срубленным деревом.
Наносил удар за ударом, очищая ствол от веток и разрубая его на части, чувствуя, как с каждым движением страх маленького мальчика перед безжалостным, бешеным Зверем начинает медленно покидать моё тело.
Тот, кто с самого детства привык бежать от самого себя, от своей настоящей жизни, теперь становился смелее и мужественнее. В моих глазах больше не было растерянности. Пальцы сжимались в кулаки увереннее и сильнее. И теперь я не боялся посмотреть своим страхам в лицо.
Солнце стало медленно заходить за горизонт, ― на ещё недавно золотистые поля прерии теперь опускалась ночь. Такая же, как и всегда: темная, тихая, возможно, опасная. Для кого―то ― красивая и волшебная, а для кого―то ― обыкновенная и совершенно ничего не значащая.
Я не знал, какой она была для меня, но ощущал, что это не так и важно.
Главным было то, что эта ночь позволит мне понять.
Какое решение заставит принять.