Ещё несколько секунд ― всего несколько секунд ― и я сорвусь вниз; погибну.
Если только отец не услышит; если только не придет мне на помощь.
Секунда. Две…
Стук пульса вновь отозвался в ушах.
Зажмурился сильнее, позволяя слезам снова потечь по лицу. Когда пальцы уже почти соскользнули с ветки, чья―то рука внезапно крепко сжала запястье.
Я резко открыл глаза, когда ощутил, как сердце в надежде начало биться быстрее. Отец! Отец пришел! Но это оказался не Томас. Вместо крупного и довольно рослого мужчины на земле лежал невысокий мальчик, вероятно, почти одного со мной возраста. Обвязанный веревкой, он крепко держал ещё дрожащую руку и изо всех сил тянул меня наверх, пытаясь вытащить из обрыва.
― Давай же! ― сквозь зубы сказал мальчик. ― Помоги мне!
Отреагировав, стал цепляться ногами за землю, второй рукой хватаясь за самый край. Пока мальчик тянул меня, старался оказать ему как можно больше помощи.
Ещё одно последнее усилие, и мы оба почти одновременно повалились на землю, стараясь отдышаться и до конца осознать случившееся. Когда оба поднялись на ноги, позволил себе получше рассмотреть своего спасителя: черные волосы, серые глаза, худощавое тело.
― Очень умно, ― ответил, когда Спаситель отвязывал веревку на талии.
― Да, мой отец многому меня научил.
Попытавшись скрыть боль, которая появилась при этих словах, отвернулся. Мой отец был другим.
― Я видел, как ты бежал. Так и думал, что сорвешься. Ты ведь совсем дороги не различал. Хорошо, что успел за сук зацепиться. Что тебя так сильно напугало?
― Я―я… ничего… просто… за мной гналась собака.
Брови мальчика взлетели.
― Боишься собак? ― когда я промолчал, Спаситель продолжил. ― Не стыдись этого. Я ведь тоже их боюсь. И не стыжусь. Кстати, ― вытянув свою ладонь вперед, он внезапно улыбнулся, ― я ― Пол. Буду рад с тобой подружиться.
Я не знал, что именно, но в этой искренней и совершенно беззаботной улыбке что―то было. Что―то, чего я никогда не замечал у других мальчишек; что―то, что заставило меня поверить абсолютно чужому человеку; довериться ему; принять его.
― Дарен, ― протягивая руку, ответил, не сомневаясь, что только что обрел настоящего друга.
― Дарен…
— Ах ты подонок!!! ― эмоции взяли верх и, не сумев взять себя в руки, я бросился на своего врага, словно зверь: готовясь порвать обидчика на куски. ― Это был ты!!! Всё время был ты!!! ― схватил Грега за воротник больничного халата и, воспользовавшись его растерянностью, припер к стене. ― Я убью тебя, слышишь?! Собственными руками убью!! ― занес правый кулак, обрушивая его своему противнику точно в челюсть.
Но не успел насладиться триумфом ― чьи―то крепкие руки, схватив, оттащили от ошалевшего, но уже обозлившегося Мартина.
— Отпустите меня!
— Сэр! Вам придется выйти! Или мы вызовем полицию!
Двое охранников держали меня по обе стороны, но этого едва ли было достаточно для того, чтобы дикий волк внутри образумился.
— Где она?! Куда ты её забрал?!
Грег коснулся разбитой губы, из которой теперь сочилась ярко красная кровь, а затем не спеша, сжав зубы, поднял взгляд.
— Ты безумен.
— Да, ― с озверевшими от страха и гнева глазами, прорычал, ― я безумен настолько, что готов прямо сейчас свернуть тебе шею. И, если ты сделал ей больно… если из―за тебя она пострадала хотя бы на толику, клянусь… ты умрешь прежде, чем успеешь что―то понять.
— Проспись. ― сдержанно посоветовал Грег, в этот момент, видя перед собой чокнутого психа, не отдыхавшего несколько суток.
Да, я был психом. Долбаным психом. Но будь я проклят, если сейчас, наконец, поймав ублюдка, позволю ему так просто уйти.
— Где она?
— Сэр, покиньте помещение больницы.
— Куда ты её увез?! ― не слушал я. ― Говори!!
— Сэр!
— Сколько ты выпил? ― Грег посмотрел ему в глаза с отвращением и яростью. ― В кого превратился?
— Отвечай, где она. Отвечай, черт подери!!!
— Там, где ты больше не сможешь причинить ей боль! ― неожиданно закричал Грег, сделав ко мне резкий шаг. ― И где она будет как можно дальше от тебя!
— Долбанный ублюдок…
— Смирись, Бейкер! ― теперь злость завладела и Грегом. ― Стань, наконец, мужчиной и найди в себе силы оставить её!
— Я не оставлю её, слышишь? ― вырывался из хватки с такой силой, что охранникам едва удавалось меня сдерживать. ― Я больше никогда её не оставлю!