«Небо всегда забирает лучших», ― невольно подумала и, прижавшись к родному телу, зарыдала сильнее.
Долго лежала в постели, не в силах встать и выйти из комнаты. Я проревела много часов, думая, что боль уйдет ― освободит ― но она прочно сидела внутри, цепляясь за каждую ниточку, которую находила в памяти.
Дарен провел перед моей дверью всю ночь.
Реагировал на каждый шорох, но пока знал, что моей жизни ничто не угрожает, просто ждал, позволяя мне побыть одной.
Мысли причиняли нестерпимую боль; хотелось закрыть глаза, а через мгновение открыть их и понять, что весь этот кошмар был всего лишь сном. Но, повторяя это движение вновь и вновь, осознавала, что всё происходящее ещё никогда не было настолько реальным.
Я заблокировала воспоминания, но эмоции, не соглашаясь с головой, оставались такими же живыми, словно в эту самую минуту я проходила через всё снова. Будто бы вновь оказалась перед выбором, а затем навсегда потеряла важную часть себя.
Когда успокоительное начало действовать, и слезы перестали безвольно стекать по лицу, стрелка часов показывала немного больше полудня.
Поднявшись с постели, осторожно вышла из комнаты и прохладными пальцами легко коснулась перил. Медленно ступая босыми ногами по дощатым ступенькам, сильнее куталась в накинутую на плечи вязаную кофту ― дома было тепло, но чувство невыносимого, лютого мороза, не покидало ни на минуту.
Сделав размеренный вдох, подняла глаза и замерла, так до конца и не сойдя вниз.
Дарен стоял у высокого панорамного окна и смотрел на что―то ― или кого―то ― а, возможно, и вовсе в самую обыкновенную пустоту. Сердце сжалось от одного лишь взгляда на родной профиль. Захотелось подойти к нему, зарыться в до дрожи любимые объятия и ощутить защиту знакомых сильных рук, но ноги приросли к полу, не давая возможности пошевелиться.
Изменилось ли что―то между нами? Кем теперь мы были друг для друга?
— Ты не ложился? ― шепотом спросила, вынудив Дарена повернуться.
Он немного помолчал, а затем качнул головой и сунул мобильный в карман.
— Не смог уснуть. Я… договорился о похоронах. ― сглотнула и, опустив глаза, сделала глубокий вдох. ― Родители Грега умерли три года назад. Больше родных у него нет, поэтому…
— …ты взял всё на себя, ― шепотом закончила за него.
— Взял, ― тихо подтвердил Дарен, ощущая, как боль снова сдавила грудь, ― …и если бы это было возможно, отдал бы абсолютно всё, лишь бы вернуть ему жизнь… отдать её обратно… потому что я не заслужил…
— Не говори так… ― сходя с последней ступеньки, приблизилась к нему, ― …не смей даже думать о том, что ты не достоин жить.
— Но я не достоин, ― в синих глазах было столько боли и муки, что сердце, не выдержав груза, болезненно сорвалось вниз. ― Он лучше меня. С ним ты была счастлива.
— Грег очень много для меня значил… ― тихо призналась, ― …он стал той опорой… той силой, которая всё это время удерживала меня от падения. И, что бы ни случилось, для меня он всегда будет жив. Я всегда буду ему благодарна. Но он ― не ты. ― Дарен застыл, а я качнула головой. ― Ему не удалось заменить тебя. Не удалось заставить меня забыть. Что бы ни твердил мой разум, сердцем с каждым днем я всё яснее осознавала, какой пустой и ненужной становится моя жизнь… и что я не хочу этой жизни, если в ней не будет тебя.
В до боли родных и любимых глазах было столько хрупкости и боли, что казалось, они вот―вот разобьются, как хрусталь. Не умаляя своего величия, время продолжало течь, но для них ― словно являясь каким―то знаком ― оно остановилось.
— Я не хотел, чтобы всё так вышло… ― стиснув зубы, он сжал пальцы в кулаки, ― …но брат Шейна… он был одним из тех ублюдков, которые пытались изнасиловать Мэнди. ― замерла; короткая пауза показалась вечностью. ― Как я мог отпустить его?… Разве я мог?… Он умер в тюрьме через три месяца, и в этом частично моя вина… ― Дарен тяжело сглотнул, а затем выдохнул. ― И Эрин…
— Хватит… ― прервала его, заставив медленно поднять глаза, ― …перестань винить себя…
— Я не могу…
— Можешь. Потому что не ты поджог тот дом.
— Да… ― Дарен сглотнул болезненный ком, ― …это сделай мой отец… мой отец, Эбби… плоть от плоти… кровь от крови…
— Дети не должны отвечать за грехи своих родителей… ― видя, как ему больно, подошла ближе и одним мягким движением переплела его пальцы со своими. ― Ты не должен отвечать за его грехи. Не должен думать, что хоть в чем―то на него похож, потому что это не так.