Улыбнулась и закричала так громко, чтобы услышал весь мир. Я хотела, чтобы он услышал. Потому что мне одной этого счастья было слишком много… так много, что я чувствовала острую необходимость разделить его со всей вселенной.
— Моя сумасшедшая, ― весело улыбнулся он, а затем поцеловал меня с такой любовью и нежностью, что, казалось, за спиной выросли крылья.
Зарылась лицом в шелковую рубашку и сильнее прильнула к своему родному мужчине, наслаждаясь каждым мгновением в его объятиях.
— Дарен?
— Ммм?
— А я теперь стану миссис Бейкер?
Он усмехнулся.
— Если не бросишь меня у алтаря.
Нахмурилась и шлепнула его по руке.
— Дурак. Больше никогда не смей так шутить.
Он рассмеялся громче, а затем обнял меня сильнее.
— Не буду.
Губы Дарена коснулись волос, и я улыбнулась, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Сделала глубокий вдох, а затем перевела глаза на дом. Наш дом. Наше гнездо, в котором мы начнем совершенно новую жизнь. Которое будет согрето любовью и заботой; наполнено смехом и радостью. Всё будет только так. Лишь так и никак иначе.
Семь лет спустя.
Тихо вскрикнула, когда две маленькие проказницы пронеслись мимо, громко и задорно смеясь. Увидев на лестнице виновницу сей сцены, сложила на груди руки.
— Ариэлла! Лилиан! Если вы сейчас же не успокоитесь, то мне очень сильно по…. ― наткнувшись на недовольный взгляд, Адель сбавила шаг и виновато улыбнулась, ― ох… прости, мам. Я… просто я сегодня улетаю и… так долго не увижу девочек.
Ари с опаской, зная, что провинилась, выглянула из―за угла и Лили, будучи на три года младше сестры, осторожно повторила это движение за ней.
— Знаю, я разгуляла их перед сном, но…
Голос Адель был прерван хлопком входной двери.
— Я дома!
— Папа! ― в один голос закричали Ариэлла и Лилиан выбегая навстречу своему защитнику. Они обе почти одновременно запрыгнули ему на руки и стали целовать в щеки с обеих сторон, словно соревнуясь в том, кто сделает это большее количество раз.
— Я дорисовала картину, ― сообщила Ари, ― она получилась очень большая и яркая!
— А я собрала пазл, ― подражая сестре, похвасталась Лили, ― он тоже очень красивый.
— Покажете?
— Да!
Обе тут же спрыгнули с его рук и понеслись в комнату. В который раз убедилась, что большего счастья, чем внимание папы, для девочек просто не существовало.
— Самолет через три часа. Готова к учебе в Стэнфорде? ― поцеловав Адель в волосы, улыбнулся он.
— Всегда, ― подмигнув, бойко ответила она, ― пойду проверю, всё ли положила.
Когда Адель взбежала по лестнице, Дарен повернулся ко мне; его губы скользнули по моим, превращаясь в невероятно нежный и одновременно страстный поцелуй.
— Я так скучал, ― шепнул он, вызывая по телу целый ворох знакомых мурашек.
— Мы тоже, ― застонала, ощутив новый удар, ― и мы сильно пинаемся. Кажется, внутри меня растет самый настоящий футболист.
— Мой мальчик ещё не родился, а уже знает, кем хочет стать, ― с восхищением произнес Дарен, касаясь моего уже довольно большого живота.
— Нам нужно придумать ему имя.
— Грегори… Грегори Бейкер. ― подняв глаза, предложил он.
Ощутила, как старая рана закровоточила вновь. Мы оба, даже спустя столько лет, так и не смогли окончательно унять боль от утраты.
— Ты уверен?
— Я хочу, чтобы мой сын носил имя человека, когда―то спасшего жизнь его отцу… пожертвовавшего собой. Я хочу отблагодарить Мартина хотя бы этим… хотя бы такой малостью.
Выдохнула, ощущая, как сжалось сердце.
— Когда―то ты сказал мне, что у тебя… у нас… не получится замкнуть порочный круг. Что Чудовище внутри тебя, пускай и через время, но вновь возьмет верх… ― сжала его пальцы в своих и с невероятной нежностью заглянула в любимые синие глаза. ― С тех пор прошло восемь лет. И, если ты до сих пор не осознал, я скажу это сама… ты победил его. Став лучшим на свете отцом и мужем, доказал, что ты намного сильнее живущей внутри тебя тьмы. И никогда… даже в самой глубокой старости… я не устану повторять, как сильно тебя люблю. И как много счастья ты мне подарил.
— Ты подарила мне намного больше, ― шепнул Дарен, утирая одиночную слезу с моей щеки, ― когда согласилась быть моей… родила Ариэллу и Лилиан… позволила удочерить Адель… и сейчас… вынашивая под сердцем нашего сына… разве на свете может быть мужчина счастливее?
— Наш сын, ― улыбнувшись, ничуть не мешкая, ответила, ― он будет счастливее, потому что обретет такого папу, как ты.