— Упс, ― хихикнула она, ― чуть не упала.
— Ради всего Святого, неужели ты…
Эбби резко, но мягко накрыла мой рот ладонью, и мы оба замерли, смотря друг другу в глаза. Я слышал её неровное дыхание и ощущал бешеный стук сердца. Яхта слегка подпрыгивала на волнах, но я не чувствовал ничего, кроме её тепла.
Скользнув с губ, её ладонь легла мне на грудь, заставляя Эбби придвинуться ближе. Запах алкоголя смешался с соленым океанским воздухом, и теперь вызывал ещё больший дурман, чем прежде.
Я вдыхал её всю, хотя и знал, что вновь не смогу надышаться.
— Тебе лучше спуститься в каюту… ― тихо сказал, но запнулся, когда её руки стали медленно сползать вниз.
— Я не хочу.
Её пальцы осторожно пробрались под рубашку, коснувшись обнаженной кожи, и мне пришлось втянуть в себя воздух и на мгновение прикрыть глаза.
— Эбби…
— Мм? ― дразня его, растянула она.
— Не делай так.
— Почему? ― тихо спросила, каждым касанием прошибая тело очередным электрическим зарядом. ― Разве тебе не нравится?
Её пальцы продолжали двигаться вверх, заставляя чувствовать просто неописуемую муку. Боже, если бы она только знала, как мине нравилось. Как сильно я хотел касаться её, прижимать к себе, целовать и вновь и вновь доказывать, что она лишь моя. И что ей никогда не удастся этого изменить.
Но я не мог…
— Ты пьяна, ― хрипло ответил.
— Чересчур пьяна, ― подтвердила Эбби, сильнее вжимаясь в моё тело, ― и совсем себя не контролирую.
— Иди в каюту… ― она тут же завертела головой, ― …иначе тебе будет больно…
Обхватив моё лицо руками, Эбби прикрыла глаза и приподнялась на носочки.
— Мне больно постоянно, ― еле слышно произнесла она, бережно касаясь лбом его лба, ― так почему сейчас это должно быть важно?
— Потому что я больше не хочу быть причиной этой боли, ― тихо ответил, накрывая её ладони своим. ― И не хочу, чтобы ты меня ненавидела.
Эбби слабо усмехнулась. Она была под действием алкоголя: ослабленная, уставшая, отдавшаяся во власть эйфории и адреналина, но, вместе с тем, живая и настоящая ― моя. Только моя.
— Я бы не смогла ненавидеть тебя, даже если бы захотела, ― прошептала у моих губ. ― Ведь я пыталась. Каждый день. Но у меня не получилось, ― ощущал скорость, с которой стучит её пульс, и её горячее дыхание всего в дюйме. ― Я не хочу бороться с тобой, я устала давать тебе отпор. Но эта боль во мне… я просто… не справляюсь…
— Я знаю, ― прижал её к себе, ― и мне очень жаль.
Эбби расслабилась и поддалась, уткнувшись носом в мою шею. Я гладил её по волосам, зная, что скоро алкоголь возьмет своё ― она уснет, возможно, на утро даже и не вспомнив того, что сказала, но мне было важно совсем не это. Её слова ― вот, что имело значение. Она произнесла их. Под действием градуса или нет ― была ли разница?
Ведь то, что грузом лежит у нас на сердце, мы говорим именно в такие минуты: когда наши эмоции берут верх над нашей головой.
Она не чувствовала ко мне ненависти, не хотела бороться. То, что она подпускала меня к себе и сама подходила так близко, давало мне самое главное ― надежду.
И теперь, что бы ни происходило, что бы она не говорила, я ни за что не отступлю.
И, как бы она не вырывалась, больше никогда её не отпущу.
7. Эбигейл
Проснулась от того, что к горлу подкатил огромный, давящий ком.
Сумела сглотнуть его, остановив внезапный рвотный спазм, но отвратительное ощущение и сухость во рту так никуда и не исчезли. Поморщившись, вдохнула, пытаясь впустить в легкие побольше свежего воздуха.
Почему я чувствовала себя так плохо?
Не сумев найти ни одной разумной мысли в голове, стала медленно открывать глаза. Свет оказался слишком ярким, болезненным и заставил вновь зажмуриться.
Да что такое…
— Милая, ― мягкий голос пробрался в самые закрома сознания, а затем знакомые руки коснулись слегка влажных волос, ― как ты?
— Буду в порядке, если ты занавесишь эти безвкусные шторы, ― пробормотала, вынуждая сестру улыбнуться.
— Я принесла теплую воду с лимоном. Она должна помочь.
Воду с лимоном? Зачем мне вода с лимоном, я ведь… попыталась сесть на постели, но виски мгновенно прострелило.
Когда вам так хреново, никогда (!) никогда не делайте резких движений!
— Боже, ― застонала, обхватив руками голову, ― почему я чувствую, словно внутри меня медленно взрывается атомная бомба?
— Выпей, ― Мэнди протянула мне стакан, ― тебе сразу станет легче.