– Вамба, – вставил Бэнкс.
– О, вы знаете о нем?
– Ты не так уж и много выяснил, – вместо ответа проворчал толстый констебль.
– Ты мог бы постараться и получше, – подтвердил его напарник.
– Я… я… думал о том, чтобы загнать мальчишку в какую-то подворотню и выпытать, выбить у него, что он задумал…
– Что же тебе помешало?
– Я узнал кое-что. Мальчишка находится под защитой… – Шнырр Шнорринг на мгновение испуганно замолчал, – под защитой мистера Киттона.
– Что? – громыхнул Хоппер. – А он еще каким боком к этому делу относится?
– Мне кажется, никаким.
Хоппер мрачно поглядел на напарника.
– Что думаешь? – спросил он. – Мистер Киттон – это не шутки.
– Да уж, – согласился Бэнкс. – Но это ничего не меняет. Просто будем вести себя чуточку осмотрительнее. Слушай сюда, Шнырр: у тебя будет новое задание. Ты должен отыскать гуталинщика прежде, чем это сделают мальчишка и его доктор. Ты понял, Шнырр?
– Да-да, господа хорошие. Конечно.
– Вот и славно. А мы, – Бэнкс достал револьвер, крутанул барабан, проверил патроны в нем и усмехнулся, – немного поохотимся.
Стемнело рано. Туман сгустился, но шквал, если верить метеорологической службе, должен был начаться лишь к утру.
Джаспер нервничал и, чтобы немного успокоиться, грыз «Твитти», наблюдая за тем, как дядюшка в свете двух переносных фонарей помогает мистеру Келпи собирать механизм. Сам мальчик в некотором отдалении от них сидел на ящике у своего небольшого фонаря и приманивал пока что лишь наглых стрекоз.
На охоту или, правильнее будет сказать, ловлю вышли втроем. Решили никого больше не привлекать.
Мистер Келпи, которого из-за неторопливости судьи Сомма и козней сержанта Гоббина отпустили из застенка Дома-с-синей-крышей только этим утром, выглядел не очень здоровым. На все вопросы о своем самочувствии бабочник тем не менее отвечал, что с ним все в порядке и что как следует отдохнет, лишь когда мотылек будет пойман. При этом, несмотря на бледность и черные мешки под глазами, мистер Келпи изо всех сил старался казаться бодрым и суетился, ни на мгновение не оставаясь на одном месте.
В любом случае он больше руководил, в то время как всю работу по установке и подготовке механизма делал доктор Доу. Выглядела так называемая световая ловушка весьма причудливо. Основа ее представляла собой плафон фонаря – короб из темно-красного, почти черного, стекла. Сверху к фонарю крепился похожий на рог граммофона раструб с большой линзой на конце, которая должна была рассеять луч в ночном небе над Габеном.
Для засады выбрали оканчивающийся тупиком переулок неподалеку от пожарной станции. Окна сюда не выходили, дверей также не было, да и вообще этот узкий проход между домами местные, очевидно, использовали, чтобы избавляться от мусора. Повсюду громоздились горы трухлявых ящиков, прогнивших бочек, какой-то старой мебели и тому подобного хлама. Пахло здесь просто отвратительно – Джаспер назвал бы этот запах вонью недопереваренных носков старого бродяги, найденных в желудке крысы, которую, в свою очередь, проглотил престарелый кот с недержанием. И все же мальчик надеялся, что эта вонь не позволит Черному Мотыльку почуять ловцов. А еще хотелось думать, что механизм сработает…
Джаспер глядел на туман, колышущийся и покачивающийся у кирпичной стены, слушал торопливые нервные инструкции мистера Келпи и лаконичные, рубленые уточнения дядюшки – все уже было почти готово, и… ему вдруг стало страшно. Перед глазами Джаспера очень некстати предстал мертвый профессор Руффус с разорванным лицом, предстал убитый пересыльщик со станции пневматической почты, а еще – тот, другой, которого Черный Мотылек зацепил лишь слегка, при этом нанеся ему жуткие, кошмарные раны.
Джаспер вспомнил, что сам он просто мальчишка – всего лишь слабый, беззащитный ребенок. Как он может противостоять злобному монстру, если уже пострадало столько взрослых? И вообще, на что они надеются? Что тот с ходу попадется в ловушку? Что не набросится на них прежде? Что не почует обман?