…Время тянулось невероятно медленно. Оно словно и вовсе остановилось.
Джаспер, почти не моргая, глядел на рассеивающую багровый свет линзу фонаря. Ничего не происходило… А пять минут назад, как только мистер Келпи поджег светильный газ под плафоном, он сразу же принялся лихорадочно вертеть головой во все стороны, пытаясь увидеть, не приближается ли Черный Мотылек, но, похоже, у того были дела поважнее.
Дядюшка и мистер Келпи замерли в засаде в нескольких ярдах от фонаря, а сам Джаспер вынужденно укрылся за большой трухлявой бочкой чуть ли не на другом конце света. Он был так испуган и напряжен, что совершенно забыл о недоеденной печенюхе «Твитти» в руке.
Джаспер не знал, что будет делать, когда явится мотылек. Если все пройдет согласно плану и ловушка захлопнется, тогда все хорошо. А если что-то пойдет не так и жуткая тварь нападет на дядюшку или мистера Келпи… нет, он просто не представлял, как сможет оставаться в стороне. При этом Джаспер понимал, что, если вдруг Черный Мотылек, страшно подумать, убьет дядюшку, тот сразу же лично воскреснет, чтобы наказать Джаспера, вздумай он сунуться.
Эти мрачные мысли выдавливали невидимыми поршнями из души все хорошее. Тревога с каждой минутой лишь крепла, а Черного Мотылька по-прежнему не было видно.
У Джаспера заболела спина, заныли ноги от неподвижной позы, он замерз в своем тонком сюртучке. Мерзкий молочный туман оседал на его лице.
Чтобы хоть как-то унять страх и тревожное ожидание, мальчик перебирал в уме все, что читал в книге профессора Гиблинга о Черном Мотыльке, – вдруг это могло бы помочь в ловле. Но на ум ему приходили одни лишь какие-то глупые факты, вроде того, что у Черного Мотылька слезы светятся в темноте, что его глаза приобретают рубиновый оттенок, когда он глядит на северо-запад, что под дождем его крылья начинают будто бы течь, что мясо самки Черного Мотылька ядовито и непригодно в пищу, как будто кому-то в здравом уме пришло бы в голову есть бабочку, и прочие бесполезные вещи…
Дядюшка прервал его мысли. Он вдруг поднял руку и тут же резко ее опустил, давая ему знак: «Внимание!»
Что-то начало происходить…
Сперва Джаспер даже не понял, что именно видит. Это был лишь клок – чернильно-черный клок будто бы взметенной порывом ветра ткани.
А потом мальчик во всех подробностях рассмотрел того, кто наделал столько шума в городе.
Как и говорил мистер Келпи, Черный Мотылек был намного меньше ржавого мотта из ГНОПМ, но при этом от него откровенно веяло могильным холодом и кромешным отчаянием. Глядя на комок мрака, кружащий в кровавом свете фонаря, Джаспер вдруг ощутил себя запертым в глухом колодце, из которого никак не выбраться и который постепенно заполняет тьма.
Ловушка сработала. Но Джасперу вдруг показалось, что она поймала его самого…
– Ловушка сработала, – кивнул мистер Грей. – Как и в первый раз. Они сделали буквально то же, что и мы с профессором Руффусом в Кейкуте какие-то две недели назад, а эта глупая тварь снова попалась на тот же трюк!
– Я полагаю, это никак не связано с ее интеллектом, – прокомментировал мистер Блохх. – Лететь на свет – ее инстинкт, а свои инстинкты живые существа практически не могут преодолеть. Когда речь идет о противостоянии своей природе, у многих начинаются трудности. Вот у вас, к примеру, прирожденная и, вероятно, непреодолимая склонность к интригам и убийствам, мистер Грей.
– Никакая это не склонность, а необходимость, – огрызнулся мистер Грей и, поймав себя на мысли, что было бы неплохо столкнуть этого отвратительного человека вниз, с карниза, тут же усомнился в собственных словах. Пересилив свой опасный порыв, он продолжил и попытался вложить в голос как можно больше убедительности:
– Вы знаете, зачем я все это делаю.
– Мне кажется, вы делаете это, чтобы покормить голодную тварь в душе, которая с каждым днем становится все наглее и просит все больше добавки. Тварь в черной комнате без окон и дверей, с единственной щелью, через которую вы проталкиваете ей обед. Вам нравится ощущение контроля, когда люди делают то, что вам хочется, поступают так, как вы задумали. О, не нужно возмущаться, я ведь вас нисколько не осуждаю! Я понимаю вас, как никто другой, поскольку страдаю от этой болезни в гораздо большей степени, чем вы. В моей душе тварь уже отъелась до размеров окружающей ее комнаты.
Мистер Грей поглядел на собеседника со злостью. И все же он не мог не признать, что в чем-то тот прав – хотя бы в том, что он, мистер Блохх, консультант по претворению в жизнь незаконных и мрачных планов, прогнил намного сильнее, чем какой-то мистер Грей, убивший всего парочку ничего не значащих людей.