– Я вам верю, сэр Уолтер, – сказал доктор Доу. – Но вы ведь понимаете, что я должен убедиться?
– Да убеждайтесь вы в чем хотите, – раздраженно бросил сэр Фенниуорт, и Натаниэль Доу, повернувшись к Вамбе, подозвал его:
– Вамба, вы ведь говорили, что можете узнать сэра Хэмилтона даже без усов. Это он?
Вамба выпучил глаза, уставившись на сэра Уолтера. Тот отвел взгляд – ему было нестерпимо мерзко находиться столь близко, во-первых, от иноземца, а во-вторых, от обмочившегося иноземца.
– Э-э-э… н-нет… н-нет, доктор. Простить Вамбу. Это не он. Это не сэр Хэмилтон.
– Что ж, я так и думал. – Доктор кивнул. – Сэр Уолтер, прошу простить наше вторжение и что отняли у вас время. Но благодаря вам мы теперь знаем о планах заговорщиков. Настоящий убийца вскоре будет схвачен. Полагаю, позже вам придется прийти в Дом-с-синей-крышей и рассказать о том, что знаете, ну а пока…
– Это… это все? – удивленно спросил сэр Уолтер. – Мне не нужно вызывать адвоката?
– Я бы посоветовал вам вызвать автоматона-лакея – ваша сигара практически догорела. Мое почтение.
Доктор кивнул и направился к выходу из курительного салона. Констебли разочарованно двинулись за ним, следом потянулись мистер Келпи, Вамба и Джаспер.
– Доктор! – окликнул Натаниэля Доу сэр Уолтер. – Черный Мотылек! Он… он здесь? Вы нашли его?
Доктор повернулся к нему и сказал:
– Боюсь, сэр Уолтер, вы стали жертвой очередного мошенника. Будучи врачом с большим опытом, я сомневаюсь в самом существовании лекарства от всех болезней. Панацея – это миф. Мне очень жаль, сэр.
Плечи сэра Уолтера Фенниуорта дрогнули, он опустил голову. Из глаз потекли слезы, проедая грязные уродливые дорожки в пудре на его старческом лице.
Глава 3. Человек из «Грабьего списка»
Когда вы появляетесь где-либо в сопровождении полицейского фургона, вас, вне всякого сомнения, начинают воспринимать всерьез. И порой это бывает очень удобно.
К примеру, кебмен, которому доктор Доу велел дожидаться, бросив: «Это полицейское дело! Ждите нас!» – просто не мог ослушаться, он лишь раздраженно фыркнул в свой поднятый воротник пальто.
Кебмены в Саквояжном районе обычно работали из рук вон плохо: помимо того что они взвинчивали цены, так еще и грубили, хамили, преспокойно могли не дождаться пассажира, в пути порой едва волочились (если им не прибавят за срочность), а порой неслись по ухабистым улочкам так, что у желудка того, кто сидел в салоне, были все шансы стать лучшим танцором танго в Габене. Но при этом кебмены всегда знали, с кем им не стоит показывать характер, поскольку обладали «наметанным глазом» – сложным механизмом, состоящим из различных датчиков, счетчиков миль и прибыли, определителя уровня дохода и измерителя уровня стиля потенциального пассажира. Механизм этот совершенствовался с опытом, годами, каждой новой сотней пассажиров, и однажды кебмен уже мог мгновенно определить, стоит ли тот или иной господин растопки, дороги, возможных издержек и вообще мороки…
К слову, о мороке. Так называемые заморочные входили в особую категорию пассажиров – они тащили с собой в салон домашних животных, автоматонов и детей, а в худшем случае – немытых и вонючих (особенно вонючих – потом никак после них не проветришь) иностранцев.
Джентльмен в черном пальто и высоком цилиндре, сжимающий в руках саквояж, был как раз из заморочных. Причем он являлся худшим представителем данной категории: от него не представлялось возможным отделаться. Ко всему прочему он бесцеремонно провел в экипаж чернокожего типа, который выглядел так, словно только что дрался с целой армией безумных кошек и кошки победили. От гуталинщика сильно пахло мочой, но это кебмена не особо удивило, поскольку он считал, что так обычно пахнет от всех неблагонадежных иностранцев без исключения. Поделать с нежелательным субъектом он ничего не мог, и ему оставалось разве что скрипеть зубами и бубнить ругательства себе под нос всю дорогу до адреса назначения.
А все потому, что джентльмена с саквояжем сопровождал уже упомянутый неотступно следующий за кебом темно-синий фургон. Жуткий, громыхающий полицейский фургон – с синими фонарями на крыше, золоченой надписью «Полиция Габена. Полицейское ведомство Тремпл-Толл» на борту и огромным, как переевший медведь, констеблем в штурманских очках за рычагами управления. Все то время, что пассажиры кеба провели в вычурном кремовом здании напротив Сиреневого парка, этот фургон продолжал стоять неподалеку. И ждал их до тех пор, пока они не вышли.