- Почему за мальчишкой?- не понял Хоппер.- И когда, спрашивается, ты ему это велел, Бэнкс?
- Когда ты выбивал долг из кондитера Плюмма,- пояснил Бэнкс.- Помнишь, ты еще говорил, что от него в воздух поднималась мука, как пыль от подушки.
- Помню: мучной Плюмм. Но почему ты велел следить за мальчишкой, а не за доктором?
- У меня есть подозрение,- сказал Бэнкс,- что мальчишка не так-то прост. Странный он какой-то. Ходит постоянно за доктором как тень. Молчит почти все время. А когда не молчит, огрызается – наглый до жути. Ты часто видел, чтобы детям дозволялось совать нос во взрослые дела? Я уж молчу о полицейских расследованиях.
- Гм.
- Так что, Шнырр?- Бэнкс поглядел на доносчика.- Подтвердились мои подозрения?
- Я не вполне уверен,- ответил Шнырр Шнорринг.- Но мальчишка занят очень странными делами. Совсем недетскими, если вы понимаете, о чем я толкую.
- Нет. Мы как раз таки не понимаем, о чем ты, поэтому и спрашиваем.
- Да, поживее, Шнырр!- добавил Хоппер.- Ты испытываешь наше терпение.
Осведомитель запахнул пальто и засунул руки в карманы. Меньше всего на свете он хотел испытывать терпение этих господ.
- Мальчишка заходил в стекольную мастерскую «Френн и Тоуард» на улице Визгляков. Вышел он оттуда с каким-то большим приспособлением. Он вез его на тележке, и оно было накрыто полотнищем. Я не смог разглядеть, что там, но, когда тележка наткнулась на кочку, звякнуло стекло. Мальчишка отвез эту штуковину к себе домой, в переулок Трокар, а потом отправился бродить по закоулкам возле Чемоданной площади, встречался там с различными отвратными личностями из местных, говорил с ними и отправлялся дальше. Я узнал у одного из них, что было нужно мальчишке. Так вот: он ищет чернокожего человека. Туземца по имени…
- Вамба,- вставил Бэнкс.
- О, вы знаете о нем?
- Ты не так уж и много выяснил,- вместо ответа проворчал толстый констебль.
- Ты мог бы постараться и получше,- добавил его напарник.
- Я… я… думал о том, чтобы загнать мальчишку в какую-то подворотню и выпытать, выбить у него, что он задумал…
- Что же тебе помешало?
- Я узнал кое-что. Мальчишка находится под защитой…- Шнырр Шнорринг на мгновение испуганно замолчал,- под защитой мистера Киттона.
- Что?- громыхнул Хоппер.- А он еще с этим делом как связан?
- Мне кажется, никак.
Хоппер мрачно поглядел на напарника.
- Что думаешь?- спросил он.- Мистер Киттон – это не шутки.
- Да уж,- согласился Бэнкс.- Но это ничего не меняет. Просто будем вести себя чуточку осмотрительнее. Слушай сюда, Шнырр: у тебя будет свое собственное задание. Ты должен отыскать туземца прежде, чем это сделают мальчишка и его доктор. Ты понял, Шнырр?
- Да-да, господа хорошие. Конечно.
- Вот и славно. А мы,- Бэнкс достал револьвер, крутанул барабан, проверил патроны в нем и усмехнулся,- немного поохотимся.
***
Стемнело рано. Туман усилился, но шквал, если верить метеорологической службе, должен был начаться лишь к утру.
Джаспер нервничал и, чтоб немного себя успокоить, грыз «Твитти». Дядюшка расхаживал в нескольких шагах от него, обсуждал что-то с мистером Келпи, что-то настраивал на разложенном приборе. Времени оставалось мало, а сделать еще нужно было многое.
На охоту или, вернее, ловлю, вышли втроем. Мистер Келпи, которого из-за нерасторопности судьи Сомма и козней сержанта Гоббина отпустили из застенков Дома-с-синей-крышей только этим утром, выглядел не очень здоровым, хотя констебль Дилби и передал ему его лекарство почти сразу же как получил его от мистера Пиммза. На все вопросы о своем физическом состоянии бабочник неизменно отвечал, что прекрасно себя чувствует, что помочь поймать мотылька – его долг, что без него ничего не выйдет и еще много чего подобного, приправленного монотонной рассеянной раздражительностью. Он уверял, что лекарство сильное, и, пока у него с собой заготовлен запас склянок, лихорадке его не заполучить. И пусть он был очень бледен, а черные мешки под глазами делали его похожим на перебравший виски труп клоуна, выглядел он при этом весьма бодро и решительно.
Для засады выбрали оканчивающийся тупиком глухой переулок неподалеку от пожарной станции. Окна сюда не выходили, а пара дверей была давно заколочена. В переулке громоздились горы из гнилых ящиков, старых бочек, клубов полуистлевшей пеньковой веревки и тому подобный мусор. Помимо прочего, пахло здесь просто отвратительно – Джаспер назвал бы этот запах вонью недопереваренных носков старого бродяги, найденных в желудке канавной крысы, которую, в свою очередь, проглотил престарелый кот с недержанием. И все же мальчик надеялся, что этот запах забьет ноздри Черного Мотылька и укроет ловцов от его острого нюха. Джаспер, правда, не был уверен, есть ли у него ноздри.