Следующее, к полнейшему недоумению Джаспера, дядюшка и мистер Келпи произнесли хором:
– Еда, которую там подают, не годится даже в качестве яда для гремлинов!
Мистер Келпи грустно улыбнулся:
– Известная история. «Сплетня» обжевывала ее неделю. Сэр Крамароу просто ненавидит городские рестораны. Он известный гурман и весьма избирателен в том, что подают на стол в Тремпл-Толл и даже в Старом центре. Прошу вас, присаживайтесь. Простите мне мою непочтительность. Стоило сразу предложить.
Мистер Келпи нервно опустился в кресло за столом и указал рукой на два глубоких кожаных кресла напротив. Доктор и его племянник последовали приглашению.
Джаспер принялся с любопытством разглядывать кабинет.
Ох, что же это было за место! Первое, что бросалось в глаза, – это развешанные повсюду засушенные бабочки в рамках. Каждая бабочка хранилась под стеклом и была подписана. Прежде Джаспер и предположить не мог, что их существует так много – разных, непохожих, неповторимых: одни напоминали простую комнатную моль, другие походили на лоскуты застывшего пламени.
Кабинет главы кафедры мог бы запросто потягаться с какой-нибудь библиотекой – книги, книги, повсюду книги! Они тесно стояли на полках, высились колоннами у стен, занимали бо́льшую часть места на столе. Целой жизни не хватило бы, чтобы все это прочитать. Но настоящий восторг у мальчика вызвало другое. Словно в каком-нибудь музее, здесь хранилась настоящая коллекция привезенных из различных экспедиций диковинок: шипастые сушеные рыбы, рога зверей, морские кораллы и раковины. Под потолком висела модель экспедиционного дирижабля. В шкафу под стеклом, среди перьев и странных статуэток, притаилась сушеная человеческая голова – и это была очень необычная голова: таких голов не встретишь на скучных улочках Габена, на каком-нибудь рынке или у моста. Тонкие волосы-черви были собраны в пучок, смуглую кожу покрывала вязь татуировок, а через усохший нос в виде украшения проходила острая точеная кость.
Джаспера посетила мысль: «Интересно, что сказал бы дядюшка, если бы я явился домой в таком виде?»
Что ж, вероятно, дядюшка тут же покончил бы с собой.
Кабинет профессора Гиблинга показался мальчику едва ли не лучшим местом, в котором он когда-либо бывал. Все здесь обладало собственным запахом, каждый из этих удивительных предметов таил в себе какую-то историю. Даже этот пухлый человечек, Келпи, казался всего лишь очередным экспонатом, который также однажды откуда-то привезли. И у него тоже явно была какая-то интригующая история…
Джаспер с удовольствием поселился бы в этом кабинете. Но ненадолго – лишь до того момента, как научное общество собрало бы очередную экспедицию в дальние неизведанные места…
На мгновение мальчику даже померещилось, будто он попал в один из выпусков своего «Романа-с-продолжением». А скучный дядюшка между тем, казалось, ничего не замечал кругом.
– Позвольте поинтересоваться, мистер Келпи, – начал он, когда они сели, – какое отношение упомянутый господин имеет к бабочкам?
– Сэр Редьярд Крамароу – друг науки, – ответил помощник главы кафедры. – Особую привязанность он питает к работе лепидоптерологов. К несчастью, вынужден признать, что научное общество – это тот еще клубок змей, и я сейчас не о кафедре Герпетологии. Хе-хе…
Он так и не дождался, чтобы его шутку оценили, – доктору было не смешно, а Джаспер не понял, что это еще за «герпетология» такая. Мистер Келпи кашлянул, пытаясь скрыть смущение, и продолжил:
– Здесь случаются свары и грызня не хуже, чем в гримуборной какого-нибудь кабаре, полного склочных танцовщиц и певичек. Многие завидовали профессорам Гиблингу и Руффусу: не каждый день появляется столь щедрый и, по мнению завистников, наивный энтузиаст, как сэр Крамароу. Кое-кто даже пытался переманить его, но этого почтенного джентльмена заботят лишь наша кафедра и пополнение ее коллекции.
На стене за спиной мистера Келпи висела большая, довольно старая карта. Почти все место на ней занимал лесной массив, и, судя по названию «Кейкут и область Микении», это были сырые дождливые джунгли. Сквозь них изломанным зигзагом проходила красная пунктирная линия. Джаспер просто обожал различные карты и планы – они неизменно ассоциировались у него с поиском сокровищ и приключениями.
– Простите, сэр, а что это за карта? – спросил он. – Что это за линия на ней?
Мистер Келпи обернулся и поглядел на старый холст. На его лице проявилась ностальгическая грусть, он вдруг будто вернулся на годы назад.