– Да уж, – сказал мальчик. – Это все выдумки – не то, что происшествие в поезде!
Доктор Доу опустил газету, поглядел на племянника с сомнением и недовольно покачал головой. В отличие от Джаспера, сегодняшнее происшествие в поезде не показалось ему ни захватывающим, ни невероятным. Мрачным – бесспорно, непонятным – этого не отнять, но никакой прелести он в нем не видел. Ну а Джаспер… он был Джаспером, и этим все сказано.
Если бы доктору потребовалось кратко описать племянника, он бы использовал для этого лишь четыре слова: «сумбур», «суматоха» и «имбирное печенье». Последнее – из-за неуемной страсти мальчишки к этому кондитерскому изделию. К примеру, прямо сейчас тот уплетал уже, наверное, пятнадцатое по счету печенье «Твитти» и останавливаться на достигнутом явно не собирался.
Доктор Доу вернулся к статье, которую читал:
– Бенни Трилби разошелся не на шутку, – сообщил он. – «КРОВАВОЕ УБИЙСТВО В ПОЕЗДЕ!» – заголовок явно не для третьей страницы. Судя по всему, этот пронырливый тип пытается перебраться на передовицу в следующих номерах и подвинуть новости о туманном шквале. Он даже расстарался и придумал животрепещущие подзаголовки: «В город прибыл убийца!», «Кто станет следующей жертвой?!», «Тремпл-Толл в страхе ожидает продолжения кровавых событий!»
– «Сплетня» никогда не заслуживала доверия, – сказала миссис Трикк, появившись из дверей кухни с подносом в руках. – Давно стоило отказаться от подписки!
Экономка была невысокого роста, щупленькая и сухонькая, но характер ее походил на натянутую пружину мышеловки. Всем цветам в одежде миссис Трикк предпочитала серый и его оттенки, так что издали могло показаться, будто она с ног до головы покрыта пылью, а ее собранные в тугой пучок седые волосы лишь усугубляли впечатление.
– «Сплетня» сплетничает, – выдал Джаспер с набитым ртом.
Миссис Трикк выразительно поглядела на мальчика, и он вдруг понял, что не влезшее печенье по-прежнему торчит у него изо рта. Джаспер быстренько затолкнул его поглубже и испуганно уставился на экономку: эта женщина была приверженкой строгих правил касательно сладкого перед едой, но сейчас, впервые на памяти Джаспера, она отчего-то не хмурилась и не ворчала из-за того, что он, мол, перебьет себе аппетит.
К удивлению мальчика, экономка открыла новую пачку «Твитти» и, высыпав печенье в вазу, поставила ее перед ним на стол. Позволительно кивнула и спросила:
– Как прошли каникулы у мадам Доу?
– Очень и очень скучно. – Не веря своему счастью, Джаспер осторожно взял имбирный кругляш. – В доме у бабушки все до невозможности занудные. Но зато я увидел море.
Миссис Трикк не была эмоциональной особой, но сейчас она глядела на Джаспера со слезами на глазах. Он уезжал совсем ненадолго, а она вела себя так, словно больше не надеялась его увидеть.
– У нас ведь тоже есть море…
– У бабушки – нормальное море, – уточнил мальчик. – Там совсем нет пыли…
Пыльное море, на берегу которого раскинулся Габен, не случайно получило свое название. Оно напоминало старый чердак, на который сотни лет не ступала нога человека. Воды там было совсем не видать – она скрывалась под сплошным ковром пыли.
– Вы так исхудали за каникулы, мастер Джаспер, – заметила экономка. – А эта бледность! Она мне не нравится. Бабушка будто морила вас голодом и держала в подвале!
За время отсутствия Джаспер действительно почти превратился в тень, способную пролезть под дверью, а его кожа выглядела так, словно он был чем-то перманентно испуган. Доктор надеялся, что сиреневый чай поможет, в частности, и от этого тоже.
– Ну, куда уж стряпне бабушкиного повара до ваших тостов с желудевым джемом, миссис Трикк, – сказал Джаспер, чем вызвал умильную улыбку пожилой экономки.
Миссис Трикк взяла поднос и направилась в кухню. На пороге обернулась и проговорила странным дрожащим голосом:
– Я так боялась, что вы… не вернетесь к нам. Но доктор сказал… он сделал все, чтобы…
– Миссис Трикк! – прервал ее доктор Доу. – У вас там ничего не подгорает на кухне?!
Экономка кивнула, поспешно отвернулась и скрылась за дверью.
– Что это с ней? – Джаспер недоуменно поглядел на дядюшку.
Со стороны могло показаться, будто доктор Доу не слушал разговор племянника и экономки, но в действительности он то и дело бросал на мальчика испытующие взгляды поверх газеты. Доктор волновался о самочувствии Джаспера, о том, как сказалась на нем поездка. И переживал он не зря, учитывая зрелище, которому тот стал свидетелем: страшно изуродованные жертвы убийств в купе поездов – не то, что должны видеть дети.