Я горько усмехнулась.
– Я далеко не в сказке, и королевой мне здесь точно не стать.
Мадам Гошри загадочно улыбнулась.
– Кто знает, кто знает. Разве та, кто владеет сердцем господина, не королева для него? А у вас для этого есть все данные.
Подмигнула и, сделав книксен, удалилась.
А я осталась стоять.
Все данные. Вот спасибо. Я не знаю, как избежать участи быть рядом с генералом, а у меня, оказывается, все данные. Тяжко вздохнула, смотря, как в комнату входят уже другие две горничные и с ними Сахли.
Камеристка смерила меня хозяйским взглядом и слащаво произнесла:
– Что ж, будем приводить вас в порядок, леди Киара.
«Красоту» с меня Сахли смыла быстро. Вытерла, закутала в халат и вывела в комнату. Работа с модисткой заняла много времени, и день уже уверенно клонился к вечеру. Мое настроение вместе с этим клонилось к полной безнадежности.
Даже то, что ужин мне принес Дарьер, не слишком порадовало. Хотя, признаюсь, стало легче от его отеческих объятий и ласкового:
– Как вы, моя леди?
Я вздохнула. Прильнула к худощавому плечу. Как же хотелось расплакаться! Рассказать, что мне страшно и горько от мысли, что уже сегодня вечером его леди попрощается с честью и станет… У меня даже в мыслях не получалось произнести, кем я стану. Но нет, я не имею права на уныние. Не стану же я расстраивать своего единственного, уже далеко не молодого слугу.
Потому натянула улыбку и тихо прошептала:
– Все будет хорошо, Дарьер. Мы все перенесем и выживем.
– Что бы ни произошло сегодня, моя леди, – в ответ надтреснуто прошептал он, – для меня вы всегда будете лучшей леди, самой чистой и светлой. – Он горько покачал головой. – Если бы только я был моложе и мог вас защитить… Простите, моя леди.
Я вскинула голову, посмотрела в лицо своего слуги. Мрачное и хмурое.
– Не смей, Дарьер. Мы справимся. Всегда справлялись. Даже когда остались одни, ты меня поддерживал и был рядом, и твоя близость была для меня успокоением. И теперь не лезь на рожон, тебя в лучшем случае изгонят. А одна я не справлюсь.
Совсем рядом послышался грустный вздох. Я оглянулась. Сахли стояла, едва сдерживая слезы.
– Что ж вы так убиваетесь? Господин Астеш Райен добрый, он не причинит леди зла. Поверьте, он ее не обидит.
Дарьер разом изменился. Его воинственное лицо испугало даже меня.
– Не обидит? Да где же это видано, чтобы знатную леди – и в любовницы! Девочку – насильно на ложе мужику взрослому! Где ваш «добрый господин» был, когда договор на нее заключал?
Сахли стояла, испуганно моргая. А Дарьер вдруг разом поник.
– Ох, был бы жив ее отец. Уж он-то ни за что не позволил бы так с его девочкой обращаться.
Я закусила губу. Отец никогда не позволил бы заключить на свою единственную дочь подобный договор с лордом. Кем бы тот ни был и в каком бы положении мы ни оказались.
– Я посижу здесь? – грустно попросил меня Дарьер.
Я не могла отказать.
И даже когда в комнату вошли лорд Хайн с горничной, несущей лиловое платье, мой слуга был рядом. Хайн бросил на него мимолетный взгляд и ничего не сказал.
– Сегодня пойдете в этом, – сказал он, указывая на платье.
Я ужаснулась. Открытые руки, плечи… И декольте, даже от вида которого стыдно.
– Переодевайтесь, – сухо бросил Хайн. – Там, в коробочке, мадам Гошри отправила вам нижнее белье, а в сундучке украшения – выберете сами, что понравится.
У меня от жесткого голоса шаена мурашки по коже пошли. Уже? Пора? Как же хотелось оттянуть миг! Еще хоть на полчасика. Забыть, для чего я здесь. Отсрочить время моей встречи с господином.
Дарьер встал.
– Леди еще не ужинала. Того и гляди в обморок от голода упадет.
Я наградила слугу благодарным взглядом. А Хайн меня – насмешливым.
– Обмороки – это точно по ее части. Ладно, у вас полчаса. Можете перекусить, но немного. Вам это совсем ни к чему. Сахли, уберите еду, оставьте только фрукты. Леди к тому же склонна к перееданию.
Камеристка кивнула одной из служанок, и поднос с ужином тут же отбыл из моей комнаты. Буду честной: есть мне совсем не хотелось.
Но Дарьер подхватил меня за руку и потянул к столику.
– Леди необходимо хоть немного перекусить.
– Дарьер, я…
Он так взглянул на меня, что я смолкла. Позволила посадить себя на софу у столика. Дарьер засуетился, нарезая яблоко на тонкие ломтики. Начал мне, как маленькой, подавать по кусочку.