Воровато оглядываясь, я ускользаю, пока никто не успел спохватиться. В коридоре натыкаюсь на Арфу, о совете которой я только успела подумать, и Хло. Пока всё внимание персонала захвачено приехавшими гостями, многие пациенты лечебницы оказываются предоставленными сами себе. Новая знакомая безуспешно пытается поймать убегающую от неё девочку. Браслеты Арфы так оглушающе звенят, что я удивляюсь, как развлечение не прекратили услышавшие шум медсёстры. А самая юная из нас так шустро мелькает, что за ней тяжело уследить.
– Мышонок! – укоряю я, когда та сбивает меня с ног. Хло заливисто смеётся:
– А ты попробуй, догони! – слышу подстрекательский возглас. Делаю страшное, будто бы рассерженное лицо и угрожаю:
– Ну, держись!
Пытаюсь поймать ребёнка, но лишь касаюсь пальцами выскользающего клочка больничного платья, хотя думала, что легко схвачу. Хло визжит. Арфа улыбается и вытирает со лба пот.
– Теперь это твоя забота, художница… – устало говорит она. По ней видно, что состязания с непоседой длятся давно.
Я присоединяюсь к игре вместо девушки. Мы бежим туда-сюда. Я быстро устаю. В висках раздаётся навязчивый стук, а грудная клетка горит. Ноги тяжёлые. Лечебница поглощает все силы. Повтори я то же самое в Даурнорде – всё происходило бы иначе. Там я бы справилась лучше.
Когда я совсем выдыхаюсь, Хло, в отличие от меня, выглядит так, будто готова в довесок осилить марафонскую дистанцию. Меня же мучают одышка и резкая боль в правом боку. Девочка не успевает дать мне перевести дух, как снова просит:
– Побежали?
Я не успеваю откликнуться, как неожиданно мы оказываемся не одни – появляется госпожа Флок. За её спиной развеваются белые крылья халата. Хло тут же испуганно замирает и будто вжимается в стену. Я подбираюсь. Только Арфа, наблюдающая за нами, сохраняет бесстрастное лицо, словно совсем не ощущает тревоги.
– Леди Свайнт, через час я жду вас в своём кабинете.
Голос такой холодный, что, кажется, оброс чистым утренним инеем, а глаза в полумраке выглядят тёмными провалами. На минуту моё сердце как будто бьёт дважды. Я даю ответ, хотя тот безразличен для приказавшей мне женщины – она давно всё решила:
– Хорошо.
Изабера Флок тут же уходит. Белый силуэт поглощается тьмой. Птица взмахивает крыльями и улетает, но тень ненастья безвозвратно повисает над нами.
Игры кончаются. Васильковые глаза испуганно обращены на меня:
– Зачем ты ей, Вира?
Хло дрожит, будто замёрзнув. Арфа, напротив, ничего не спрашивает, лишь задумчиво накручивает на палец прядь рыжих волос, но её взгляд остаётся внимательным. Она сосредоточенно смотрит на меня, ожидая ответа. Пытаюсь беспечно произнести:
– Не знаю, мышонок, – признаюсь и быстро, пока она ещё не успевает вставить и слово, добавляю. – Поиграем ещё?
Хло не ловит наживку.
– Вира!
Девочка начинает рыдать. Пелена слёз отделяет меня от неё беспросветной высокой стеной.
– Всё будет хорошо, – говорю я, хотя сама в это не верю, и пытаюсь её успокоить, поглаживая по голове. Но все мои старания напрасны.
– Нет… – слишком серьёзно для ребёнка говорит Хло. – Уже нет…
Она всё ещё дрожит, словно побывала на морозе.
– Дай ей слово, – тихо подсказывает Арфа, неожиданно вмешиваясь в разговор. Я решаюсь последовать её совету.
– Я обещаю, – твёрдо, хотя не ощущаю уверенности в произнесённых словах, сообщаю я. Ненавижу давать клятвы – их нужно исполнять. В жизни и без того достаточно обязательств…
– Точно? – переспрашивает девочка. – Точно-точно?
– Да, – подтверждаю ранее сказанное. Мышонок тут же успокаивается. Раз – и нет слёз. Как по волшебству. Дети способны быстро отвлекаться.
– Спасибо, Вира, – тихо благодарит она меня.
Я даю ей немного времени прийти в себя и поднимаюсь, чтобы проводить Хло в её комнату. Нельзя нам здесь больше оставаться. Я отряхиваю с колен невидимые крупицы пыли и расправляю складки на платье. Оно должно сидеть безукоризненно, не вызывая ненужных вопросов. Хочу попрощаться с Арфой, но, когда оборачиваюсь, замечаю, что её уже с нами нет. Уходит она всегда незаметно и редко задерживается, чтобы проститься.