Когда я выхожу, не могу перестать думать о своём сне. Кто умолял меня держаться во что бы ни стало? Чей это был голос?
Захожу в ближайшую умывальную, одну из тех, которых я стараюсь избегать. Там никого. Не могу удержаться и не пойти у себя на поводу. Задираю юбку платья, оголяя себя по пояс, и рассматриваю живот. Девственно чистая кожа. Кручусь, глядя на спину. Никаких ранений и шрамов. Ничего нового не появилось после тревожного сна. Успокоившись, я уже собираюсь опустить ткань, как замечаю что-то мелькнувшее в отражении зеркала.
Изворачиваюсь, чтобы лучше рассмотреть. На боку белёсой нитью показывается тонкий шрам. Я встревоженно провожу по нему дрожащими пальцами. Старый…
И такой непримечательный, что не удивительно, как я раньше его не замечала. Любопытно одно: откуда он у меня? Неужели он появился в ту ночь, которая привиделась мне во сне?
Вот только… я не помню, чтобы когда-либо тонула. В Даурнорде нет моря, только сеть из озёр. И плавать в них тайком, разумеется (а как ещё – леди!), я любила…
Но в голове нет воспоминаний об обратном. А вот шрам есть. Что же получается? Я действительно чего-то о своей жизни не знаю? О, Боги! Быть может, доктор Валженд не лгал?
Открытие пугает. Я вся дрожу. Смотрю на шрам в зеркале, избегая отражения собственного лица. Оно мне неприятно. Не знаю, почему.
В лечебнице реальность слишком тесно переплетена с ложью. Едва ли я могу понять, где находится правда, а где – вымысел.
А что если я… сумасшедшая? Как и все в Кассенри…
Это многое способно объяснить. В такую истину легко поверить. Но она может напрочь разбить меня. Или сжечь… дотла.
Если воспоминания похожи на стекло, то я почти разбиваю их. Дребезги осколков. Горящие руки. Ссадины на теле. Звон… Закладывающий уши.
Скрип открывающейся двери. Медсёстры, появившиеся из ниоткуда. «Услышали шум», – равнодушно отмечаю.
– Вира! Замрите!
Я поворачиваюсь. Передо мной – пустота. Вместо своего отражения вижу голую стену. Зеркала, просыпанные на множество осколков, лежат у ног. Капли крови стекают на пол.
Удивлённо смотрю на свои руки. Все костяшки в мелких порезах. Больно…
– Не двигайтесь!
Поворачиваюсь на крик. Доктор Валженд выглядит встревоженным. Всё кажется неестественно замедленным, степенным. Как во сне. И мне трудно пошевелиться.
И почему-то рядом мерещится багрянец. Звон браслетов. Арфа, в этот миг мне привидевшаяся, шёпотом повторяет:
– Помни!
Она пляшет, как солнечный зайчик, и исчезает в осколках.
Меня мутит. Голова идёт кругом. Вокруг всё кружится, как цветные стёклышки в калейдоскопе.
Неожиданно вспоминаю прабабку, Авилу Тауле, о которой в семье столько легенд. Когда она умирала, последними словами почившей её детям были: «Я буду жить, пока вы помните меня».
Док стоит вплотную ко мне. Резким движением он вонзает в моё тело иглу шприца и нажимает на поршень. Когда я падаю, Маун меня придерживает, не давая рухнуть прямо на осколки.
Свет меркнет. На полу на меня смотрят мои отражения. Сотни, тысячи Вир. К счастью, я начинаю проваливаться в забытье.
Последняя мысль в голове: «Только не в море!..»
4
– Ты та самая Вира?
Вопрос застаёт врасплох. Тарелка, которую я несу, едва не выскальзывает из рук. Я почти успеваю представить, как она падает, разбиваясь на множество белых осколков, но вовремя подхватываю её и ставлю на деревянный стол. Рядом кладу ложку и сажусь на жёсткую скамью. Молчу, но вопрос так и вертится на языке. Сдержаться трудно.
– Та самая? – недоумённо переспрашиваю.
– Которая разбила все зеркала в умывальне на втором этаже, – поясняет он. Я осмысливаю какое-то время.
– Да, пожалуй… – передёргиваю плечами. – Та самая.
Удивительно, что моё имя стало известно всем остальным. Собеседник улыбается. На дне травянисто-зелёных глаз показываются золотистые лучики.
– Я Невидимка, – представляется он. «Здесь что, мода на странные прозвища?» – не могу не задать себе вопрос.
Столько времени мне удавалось ни с кем не общаться, а теперь я в центре внимания. Наверное, я должна отметить, что мне приятно с ним познакомиться. Но я не произношу ни слова. Это ведь не светский раут, а я опасаюсь новых знакомств. В Кассенри от них не следует ждать ничего хорошего.