Тошнота, что подступала все это время, резко накатила на нее. Лира зажала рот рукой и убежала в санотсек.
Когда вернулась, оказалось, что тело Лейна уже спрятано, правда, на полу все еще оставалась его кровь. Рейнар уже разорвал на две части другую простыню, одну половину протянул Лире, а когда она непонимающе посмотрела на него, указал на пятно:
- Это надо убрать.
Лире показалось, что они занимаются этим вечность. Собирают кровь, окунают тряпки в неглубокий поддон душевой кабины, выжимают – и снова все по кругу. Лира никогда не думала, что кровь так тяжело оттирать. Казалось, она въедается даже в кожу рук. Постепенно Лира перестала обращать внимание, что сама она вся уже покрылась кровавыми разводами – руки до локтя, колени, потеки на животе – это с тряпки накапало, пока она ее несла. Рейнар тоже разделся, чтобы не испачкать одежду. И выглядел, конечно, не лучше Лиры. Они оба сосредоточенно, не глядя друг на друга, оттирали и мыли снова и снова, пока пятна крови не начали мерещиться там, где их давно не было. Лиру несколько раз стошнило, но она старалась не обращать на это внимания. Гораздо больше ее волновала мысль о том, что же будет с ней дальше. Лейна рано или поздно должны хватиться. И скорее рано, ведь он не рядовой пират. Какое-то время у них еще есть, но на барже почти невозможно что-то утаить.
- Что теперь будет? – решилась она на вопрос, но Рейнар промолчал. Хотя по сосредоточенному выражению его лица Лира догадалась, что он тоже обдумывает именно это.
- Хватит, — коротко бросил он, когда Лира в очередной раз вернулась с мокрой тряпкой.
Лира положила тряпку на пол и застыла, переступая босыми ногами, не в силах шелохнутся – ей все еще всюду чудилась кровь.
Рейнар перешагнул через изгаженные остатки простыни (чуть позже он завяжет их в узел и унесет, чтобы выбросить в космос через все тот же шлюз), коснулся обнаженного плеча Лиры.
- Пойдем со мной.
Лира пошла. Что угодно, лишь бы не стоять, пялясь на пятна, которых на самом деле не существует. Рейнар завел ее в душевую и включил воду. Сам встал под струями воды и увлек за собой Лиру. Здесь стало получше – вода смывала кровь и ее запах, заставляла окоченевшее тело снова чувствовать. Места было мало, поэтому Лира чувствовала спиной живот Рейнара, он тоже был теплым.
Рейнар выдавил на ладонь жидкое мыло и стал аккуратно намыливать Лиру. Она сначала подумала, уже почти безразлично, что одним только намыливанием дело не кончится, но Рейнар сейчас не смотрел на нее, как на объект желания. В конце концов едва ли он и сам мог сейчас думать о чем-то, кроме убийства своего бывшего напарника. Взгляд его был отрешенным, он смотрел сквозь Лиру, но прикосновения все же были мягкими и нежными. Он гладил ее, как, наверное, гладят испуганных кошечек. Лира порывисто вздохнула, почти всхлипнула. И Рейнар тогда на минуту вышел из своей отстраненности и выражение его лица изменилось.
- Не бойся, — сказал он.
Потом наклонился, обнимая, защищая, закрывая своими объятиями. Лира почти утонула, спряталась на его груди, а он гладил ее волосы и плечи.
- Не бойся.
Глава десятая. Я буду ждать
Она не отстранялась, но и не обнимала в ответ, конечно. Это было бы так странно и неправильно – обнять человека, похитившего ее, насилующего. Человека, который скоро продаст ее в наложницы. И все же, все же… Лира не понимала, что с ней творится, и объяснила это себе нервным перенапряжением. Просто в такие моменты, хочется быть под защитой, в объятиях кого-то большого и сильного.
Рейнар приподнял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза, их взгляды встретились. Светло-карие глаза Лиры и серые, хрустальные – Рейнара. А потом он сделал движение навстречу, наклонился, словно хотел коснуться ее губ. Лира выгнулась, отстраняясь, сняла его руку. Она сделала это быстрее, чем осознала. И тут же сжалась – он легко возьмет силой то, в чем ему было отказано.
И лицо Рейнара действительно в первую секунду исказилось от злости, но Лира даже испугаться не успела, потому что он оставил ее и вышел. А Лира еще долго стояла под струями воды с бешено колотящимся сердцем.
Ей было стыдно от того, что на какие-то доли секунды она чуть было не подалась навстречу. «Предательница, приспособленка, — ругала она себя. – Жертва Стокгольмского синдрома!» Это немного отрезвило.