Она только хихикнула и еле заметно прижалась к моим губам своими. Нежно и невесомо коснулась моего рта и тут же отодвинулась.
— Ну как? — хмыкнул я.
— Никак, — рассмеялась Кира.
— Теперь моя очередь, — чуть привставая, произнес я.
Я не думал сейчас ни о чем — просто хотел это сделать.
Я окончательно сел, тем самым притянул Киру вплотную к себе. Она невольно крепче обхватила своими коленями мои бедра и положила руки на плечи, чтобы не упасть. Я поддержал ее за спину.
— Это тоже пьяный угар? — рассмеялась она.
— Это наглое соблазнение, — искусительно протянул я, прежде чем ее поцеловать.
Я крепко и настойчиво прижался к ее губкам, показывая полную противоположность ее поцелую. Никакой алкоголь не заставит меня забыть, как нужно целовать девушку, чтобы она не устояла. Это почти инстинкт. Рука скользнула ей на шею, не позволяя отодвинуться от меня, а другой я крепко сжал ее талию. Легкий тихий стон слетел с ее губ, а потом она ответила. Так же страстно и жарко. Её руки оказались в моих волосах, еще крепче прижав мою голову к ней. Властно, но нежно, мой язык скользнул в сладкий манящий ротик, и уже я не сдержал стона, которому вторила она. Ее ладошки опустились вниз и скользнули под футболку на живот. Острые ноготки ощутимо царапнули кожу.
— Сними, — потянув за низ футболки, попросила Кира, оторвавшись от моих губ.
Я выполнил ее просьбу. Она толкнула меня назад, и я лег на спину. Ее ручки заскользи по моей груди, нежно лаская и изучая. Несмелые прикосновения быстро переросли в настоящую ласку, которая возбуждала и заставляла кровь бежать быстрей.
— Твоя очередь, — произнес я, потянув за край ее туники.
Кира только хмыкнула и тут же стянула ненужную вещь, ни капли не смущаясь, что, скорее всего, было заслугой алкоголя.
Мой взгляд неторопливо прошелся по красивой открытой шее, изящным ключицам, маленькой, но упругой и аппетитной груди и плоскому животику.
— Маленькая, но такая красивая, — прошептал я, снова принимая сидячее положение.
Новый поцелуй не заставил себя ждать. Я обхватил руками ее личико и жадно стал ласкать податливый ротик, подбородок, нежную кожу шеи.
— Я же не в твоем вкусе, — с придыханием прошептала Кира, откидывая голову назад.
— Не в моем, но я безумно тебя хочу, — прошептал я в ответ, и резко, крепко прижал ее ближе к себе, давая почувствовать мое желание. — Видишь, что ты со мной делаешь?
— Пока только чувствую, — хитро ответила Кира.
Никакое количество алкоголя не могло подействовать на мои примитивные мужские желания. Я был в полной боевой готовности, и она заводила меня все больше.
— Хочешь посмотреть?
— А можно? — почти застенчиво спросила Кира.
О! Дайте мне сил! Я не могу воспользоваться ситуацией и взять ее вот так, пьяную, не понимающую, что она творит.
— Нет, — сумел выдавить я из себя, чувствуя потребность в ней. — Не сегодня.
— Почему? — надув губки, протянула Кира.
— Ты пьяна, — ответил я, отводя о себя ее ручки.
Я осторожно, насколько это возможно в моей ситуации, ссадил ее с себя и, пошатываясь, встал на ноги.
— Спи, — хмуро бросил я и поплелся в ванную.
Холодный душ немного отрезвил меня и сбил огонь желания, что она невольно разожгла. Когда я вернулся в комнату, Кира уже сладко спала, зарывшись в подушки и одеяла. Сил, чтобы отнести ее в кровать не было, да и самому не хотелось. Поэтому я лег рядом с ней, притянул к себе в объятья ее маленькое хрупкое тело и уснул.
КИРА
О, как болит голова! Это ж как надо было бухать, чтобы так себя чувствовать?! Я попыталась открыть глаза, но яркое солнце тут же меня ослепило, отдавшись в голове новой волной боли. В горле пересохло, тошнота подступала к горлу, но сил встать и куда-то пойти — не было.
— Пей — раздался бодрый голос Алекса над ухом.
В руку мне сунули холодный стакан, и я залпом его осушила. Вода, минеральная, солененькая!
— Лучше?
— Угу, — ответила я и кое-как разлепила глаза.
Я оказалась сидящей на полу, а передо мной на корточках сидел Алекс в одних джинсах и улыбался.
— А ты че такой бодрый? Мы ж вместе пили, — возмутилась я.
— У меня не бывает похмелья, даже голова не болит.
— Счастливчик, — вздохнула я.
Тут мой взгляд опустился вниз, и я узрела собственное белье, выставленное на обозрение.
— Эээ, а почему я раздета?
— Не помнишь? — усмехнулся Алекс
— Помнила — не спросила бы, — буркнула я, пытаясь взглядом отыскать свою одежду.
Помятая туника лежала рядом, не пригодная для ношения.