Нет, я рада, что мне не светит трон. Очень рада.
– Какие интересные представления о родне… – задумчиво протянув, Кирилл неожиданно поинтересовался: – А как же честь и достоинство? Долг и отвага? Целеустремленность и ответственность?
Мы думаем об одних и тех же демонах? Да и какая родня? Сколько их вообще осталось? И уж в чем я точно уверена, так это в том, что уцелели самые двуличные и предприимчивые, а уж никак не честные и достойные.
– В чем-то ты определенно права, но не во всем. Пока вина не доказана, никто не виновен.
Ах, ну да… Как же я могла забыть об этом принципе пожирателей.
– Ладно, смотрю, ты уже пришла в себя. Перейдешь в свое кресло?
«А есть варианты?»
– Почему нет? Варианты всегда есть.
А сейчас-то какие? Вместо ответа мне достался настолько снисходительный взгляд, что я растерялась. А затем его ладонь словно невзначай скользнула по моему бедру вверх и обратно. Понимание пришло неожиданно. Нет, в целом, это было в его духе. Но разве ему самому будет удобно так работать? Да и потом, я увижу все, что он будет читать.
– И чем мне будет это мешать или грозить?
Очередной вопрос был весьма своевременным, причем из разряда риторических. Действительно. Все, что сейчас происходит или произойдет здесь, никогда не станет достоянием кого-либо еще. Я оптимальный собеседник. Будущий труп никогда ничего и никому не расскажет. Меня это даже несколько позабавило. А затем я глянула наверх, и улыбка сползла с моего лица. Он был зол. Я что-то не то подумала? Но…
И как бы потактичнее ей намекнуть, что в его планах нет подобного завершения их устного соглашения?
– Что не так? – Когда Анна не выдержала затянувшегося молчания и спросила вслух, он прикрыл глаза. – Кирилл? Ответь. Я правда не понимаю.
Он поинтересовался:
– Ты внимательно изучала Уголовный кодекс?
– Да, конечно. – Ее ответ был быстрым и уверенным.
Еще бы. Когда отец – юрист, это немудрено.
– Я говорю не о человеческом, а об Ином Кодексе.
– И его, конечно, но… – В ее мыслях царил сумбур, и она действительно не понимала, к чему он клонит.
– Статья шестьдесят первая, пункт семь Уголовного кодекса демонов правящей семьи.
– А у них свой, что ли?
Глава 5
– Общий, но с существенными поправками. – Его тон до сих пор был сухим и недовольным, но во взгляде уже проскальзывало снисхождение. – Они касаются неприкосновенности членов монаршей семьи. Если еще короче – твое наказание исключает смертную казнь. Мало того – твои прегрешения в сумме не тянут на смертную казнь, даже если бы ты не была принцессой.
Но… Мой взгляд остановился на лежащих на столе бумагах. Я снова ничего не понимала.
– Ты мне солгал?
– В чем именно?
Я была абсолютно уверена, что он уже все услышал из моих мыслей, но почему-то решил не облегчать мою участь, а ждал, пока я уточню сама. Что за издевательство?!
– Ты меня не убьешь?
– Нет.
Он сказал это так спокойно, словно это было само собой разумеющимся. А на меня нахлынула обида. Глупая, детская, но яркая и сокрушительная. Обманул! Зачем он меня обманул?
– Я не обманывал. – С легкостью удержав меня на коленях и не позволив встать, Кирилл перехватил мои руки и крепко прижал их к бокам. – Тихо, прекрати. Если ты потрудишься вспомнить наш первый разговор, то я не говорил, что убью. Я всего лишь сказал, что мне нужна одна из твоих эмоций – счастье. Думаю, ты уже поняла – я умею пить эмоции выборочно, причем не убивая. Это может любой маршал. А теперь успокойся.
Гневно сузив глаза, я думала. Я мысленно вопила так громко, как только могла. Я желала затопить его своими эмоциями! Чтоб он подавился! Сволочь!
– Да, многие так считают… – Чуть поморщившись, он не торопился отпускать мои руки, не без оснований подозревая, что я воспользуюсь ногтями по назначению. – Анна, я уже устал от твоего гнева, прекращай.