— Обо мне?
— Конечно, ты ведь мой сын.
— Я… испытываю сильные чувства к Мике. И я сделаю всё, чтобы она была счастлива.
— Какие громкие слова! — кажется, это сказано с добродушной интонацией. И немного насмешливой.
Разворачиваюсь и очень медленно спускаюсь на первый этаж, стараясь не издавать лишних звуков. В груди восторженно поёт, лицо словно горит, ноги кажутся невесомыми, я будто лечу, прыгаю в невесомость!
— Они не ссорятся, — сообщаю я маме.
— Микуль, солнышко, что ты там услышала? — слишком волнуется мама.
— Они говорят, как отец с сыном. По душам вроде бы, — и тут я понимаю, что у меня глаза на мокром месте. Вот, почему мама так испугалась. — Всё хорошо между ними. Я очень рада.
Мама крепко и долго меня обнимает. Чтобы успокоиться, я рассказываю ей, как мы с Алексом ходили в винный магазин и кинотеатр, как гуляли по городу и даже поссорились, но очень быстро помирились. Про Таю и Светлану тоже говорю, хотя мама о них знает.
Наконец к нам возвращаются мужчины. Оба в хорошем настроении. Алекс даже улыбается, а Василий Андреевич хоть и серьёзен, но точно не зол.
— Да уж, сюрприз вы мне устроили, детки, — качает головой отчим.
— Ну а кто говорил, что со взрослыми детьми будет легко. Это, Вась, ты так всегда считал, — с улыбкой произносит мама. И гладит отчима по плечу. Он смягчается от этого, кивает своим каким-то мыслям.
— Ну что ж, поживём — увидим, как оно будет, — тихо произносит отчим. — Надеюсь, больше никаких сюрпризов?
Мы с Алексом переглядываемся и начинаем хохотать. От облегчения, от слепящей радости, от того, что наконец-то раскрыты все секреты и решены все насущные проблемы.
Почти все проблемы. Я помню о Ленке и о её предполагаемой зависимости. Но подумаю об этом потом, не сегодня и уж точно не сейчас.
Потому что сейчас я отдыхаю в тесном семейном кругу среди самых близких и родных мне людей. Тяжесть больше не давит на сердце, я испытываю колоссальное облегчение, понимая, что Василий Андреевич не будет препятствовать нашему с Алексом союзу. И это самое главное. А с мелкими ссорами и недопониманиями мы обязательно справимся.
— Так, я не понял, это значит да или нет? — басит отчим.
А мы дальше хохочем, как ненормальные.
21.2
Этой ночью мы с Алексом впервые спим отдельно, в разных комнатах и кроватях. Оказывается, к хорошему очень быстро привыкаешь! Я несколько часов маюсь в одиночестве, переворачиваюсь и тяжело вздыхаю, гипнотизируя взглядом закрытую дверь. Мы договорились не приходить друг к другу, потому что это будет как-то неправильно. Родители ведь рядом, за стеночкой. Они не должны знать, что мы настолько сблизились. Василию Андреевичу это явно не понравится, даже если он о чём-то подобном и догадывается.
— Ну что за глупости, никто нас не услышит! — возмутился Алекс, когда я запретила ему идти в мою комнату.
— А вдруг услышат? И вообще, ты что, одну ночь потерпеть не можешь? — зашипела я. Почувствовала на себе пристальный взгляд отчима и мило ему улыбнулась. Пусть ни о чём не знает и спит спокойно.
— А ты сама-то можешь? — нахально спросил Алекс.
— Естественно! — уверенно фыркнула я.
— Ну-ну, — недоверчиво качнул он головой.
И ведь оказался прав! Не могу я без него. Поэтому в три часа ночи, в очередной раз посмотрев на запертую дверь, я встаю и выхожу из спальни. На цыпочках приближаюсь к комнате Алекса, касаюсь прохладной ручки. Делаю глубокий вдох — и толкаю дверь. Она легко мне поддаётся. Не заперто.
В темноте ничего толком не разглядеть. Но я помню, где находится кровать, иду к ней, а потом давлю в себе радостный крик. Алекс не спит! Он приподнимается, одеяло обнажает его по пояс, карие глаза мерцают, когда рядом вспыхивает свет. Я жмурюсь и закрываю лицо рукой.
— Ты зачем волшебство нарушил? — шепчу, указывая на включенный ночник.
— Хочу видеть твоё лицо. Особенно когда ты признаешься, что не выдержала даже одну ночь без меня, — с улыбочкой произносит Алекс. Самоуверенный, как всегда. И наглый.
— Тебе показалось. Мне кошмар приснился, — вру я.
— Угу. И какой же? Что в нём было? — Алекс тянет меня за руку, и я плюхаюсь на кровать рядом с ним. Утыкаясь в его голое плечо, втягиваю любимый терпкий запах. Хорошо-о.
— Монстры. Большие такие, но пушистые и мягкие. Они смотрели на меня огромными глазами и грозились съесть.
— Съесть?
— Да! Прям целиком проглотить, аж до последней косточки. А я не хочу стать чьим-то обедом, поэтому начала бежать.
— И как, успешно? — подтрунивает надо мной Алекс. Вижу, что ему смешно, улыбка такая широкая и довольная.