К сожалению. Моему.
– Знаешь, – продолжает мама, – его лицо мне кажется знакомым…
– Мы с ним учились в одном классе. Это Рома Чижов.
– Чижов… – задумывается она. – Так-так… О! Помню на одном из родительских собраний его папу… Не самый любящий родитель.
– О чём ты? – тут же заинтересовываюсь я, подсаживаясь к ней за стол.
– Зря я тебе об этом сказала, – поджимает она на секунду губы, а затем, улыбнувшись, касается тёплой ладонью моей щеки: – Пусь Рома сам тебе обо всём расскажет, если посчитает нужным. А ты просто дай ему шанс произвести на тебя хорошее впечатление.
Закатываю глаза к потолку. Мама такая мама – толерантна по отношению к любому человеку. Только вот она не в курсе, что производить на меня хорошее впечатление Роме нужно в последнюю очередь. В смысле, совсем не нужно. А мне, напротив, хочется знать о его жизни всё… Дилемма.
– Уговорила, – вздыхаю я. – Пожалуй, и правда стоит дать ему шанс.
– Так беги. Он и так долго ждёт.
Приплыли. Ну ладно, попробовать выяснить то, что он задумал, и правда стоит. Хотя бы для того, чтобы он перестал настораживать мою маму. А то там и до папы очередь дойдёт, а он у меня полная противоположность моей добродушной родительницы.
Я не знаю, что буду говорить Роме, когда выйду из подъезда, потому долго стою у двери, не осмеливаясь её открыть. Приглаживаю волосы, поправляю топ с рисунком бегемотихи – почему я вообще одела именно его? – обтираю влажные ладони о задние карманы джинсовых шорт и дышу. Размеренно. Чтобы успокоить сумасшедший бег собственного сердца. Но ему, по всей видимости, пофиг на мои дыхательные манипуляции.
Ладно, была не была. Сорву уже этот дурацкий пластырь.
Не давая себе больше ни секунды на раздумья, жму металлический кругляш домофона и под его характерный писк вываливаюсь из подъезда. Замираю, как только голова Ромы поворачивается в мою сторону. Он не отрываясь смотрит на меня, я – на овальный вырез его чёрной, слегка измятой футболки. Переступаю с ноги на ногу, теребя указательный палец пальцами другой руки. От волнения начинает вновь печь шею.
Ну же! Нужно хоть что-нибудь сказать!
– То есть, – первым находится Рома, – сегодня тебя нигде не ждут, и ты вышла ко мне?
– Да, – выдыхаю я, заглядывая ему в лицо.
Его брови на секунду удивлённо взлетают, но он сразу же саркастично заключает:
– А мышка-то оказалась смелей, чем я предполагал.
– Пожалуйста, не так громко, – жалко прошу я, неосознанно подаваясь к нему ближе на один шаг.
– А что так? – вновь взлетают брови, но определённо с издёвкой. – Не хочешь, чтобы другие знали правду о тебе?
Сглатываю обиду и не позволяю себе чувство стыда. Потому что я никому не делала ничего плохого, в конце концов!
– Не устал сидеть? Может, пройдёмся?
И вновь на его лице проскальзывает искреннее удивление, а следом он снисходительно хмыкает и поднимается с лавки, подхватывая свой рюкзак:
– Пожалуй, можно размять ноги.
Я первая начинаю вышагивать по асфальтовой дорожке, и моей конечной целью является детская площадка, подальше от чьих-либо окон и ушей. К тому же есть на ней пятачок густых кустов с высоким деревом и лавочкой возле него, которые удачно скроют нас ещё и от ненужных глаз.
Резко торможу возле лавки и оборачиваюсь, чуть ли не носом упираясь в грудь неожиданно оказавшегося так близко Ромы. В нос ударяет запах его тела и дезодоранта. Почти столкновение сбивает меня с мыслей, но я быстро беру себя в руки и делаю шаг назад:
– О какой правде речь?
Рома вновь хмыкает, бросая рюкзак на лавку, и засунув руки в карманы джинсов, сужает на меня глаза:
– И как долго ты собираешься делать вид, что ничего не понимаешь? В принципе, я свободен до конца лета, чтобы продолжать в том же духе, пока ты не признаешься. Но будь любезна, утоли моё любопытство.
– Серьёзно будешь сидеть под моими окнами до конца лета? – не верю я.
– Мне это по силам, – пожимает он плечами.
– Это ненормально, – выдыхаю я.
– А нормально следить за людьми и сразу же прятаться, если они тебя замечают? Я, в отличие от некоторых, хотя бы делаю это открыто.
– Пожалуйста, не нужно больше, – молю я. – Наверняка ты можешь найти занятие поинтересней.
– Могу. Но хочу ли?
– Что нужно сделать, чтобы ты захотел?
Рома не отвечает и словно всматривается в меня пристальней, и взгляд его такой… такой… В общем, я под его действием, естественно, смущаюсь, опускаю глаза и чувствую, как горит лицо. Проклятье.
– Вопрос, который неожиданно заставил меня задуматься, – усмехается он спустя полминуты, словно сам себе. – Ну да ладно. Просто признайся, мышка. Думаю, этого будет достаточно.