– Признаться в чём? – не сдаюсь я и опускаюсь на лавку.
– Какая ты упёртая, – втягивает Рома воздух сквозь зубы, кажется, начиная злиться. – Я видел тебя вчера. Как ты спряталась. Не пойму, ты ловишь кайф, что ли, тайно наблюдая за другими людьми?
– Не пойму, – поднимаю я на него глаза, потому что мне тоже есть что сказать, – мне запрещено находиться на собственном балконе, если ты внизу играешь на своей гитаре?
– Нет, конечно. Только нафига прятаться, как мышь?
– Знаешь что? – прищуриваюсь я, с силой сжимая пальцы на деревянной балке лавочки.
– Удиви, – пренебрежительно усмехается он.
– Есть люди, которые умеют стесняться! Понятно? Мне было неловко, после того как я вмешалась в ваши разборки. Теперь ты доволен?
– Нет. А знаешь почему? Ты продолжаешь нагло врать.
– Надо же! – подскакиваю я с лавки. – Какие мы проницательные. Всё-то мы знаем. Делай что хочешь, – бросаю напоследок и иду мимо него, но он неожиданно обхватывает своими шершавыми от застарелых мозолей пальцами моё предплечье, останавливая меня.
– Прекращай подглядывать, мышка, – напряжённо произносит он над моей головой. – Иначе…
– Иначе мне жизнь мёдом не покажется или что-то в этом духе, да? – нахожу я смелости усмехнуться, а затем выдёргиваю свою руку: – Я тебя услышала.
Быстро иду по направлению домой, но через несколько шагов понимаю, что сказала не всё, потому, развернувшись, произношу на ходу:
– Мы несколько лет учились в одном классе, но если ты забыл, напомню: меня зовут не мышка, а…
– Ксения. На память не жалуюсь, – почему-то улыбается он. И эта его улыбка… Слишком наглая, слишком открытая. Словно обещает что-то, а что, ведает лишь её хозяин…
Губы сами дёргаются в ответной улыбке, и я быстро отворачиваюсь, спеша уйти как можно дальше.
Странный вышел разговор. Неоднозначный. Интересно, получится ли когда-нибудь его повторить?..
Сцена четвёртая
В понедельник я просыпаюсь по будильнику. Очень рано. Азарт разгоняет мою кровь, делая сознание ясным, несмотря на то что вчера я легла достаточно поздно. Но я хотела убедиться в том, что Рома вновь будет ночевать в заброшенном «дет-садике», и убедилась, а сегодня планирую выяснить, насколько серьёзно он там обитает. Как только он оттуда уйдёт.
Дожидаюсь, когда захлопнется дверь за родителями, ушедшими на работу, чтобы не настораживать их ранним пробуждением, и покидаю свой наблюдательный пост у окна, чтобы сварить себе чашку крепкого кофе. Я опасаюсь, что пропущу появление Ромы, потому, включив кофеварку, бегу обратно. А потом так же быстро возвращаюсь за кофе.
Рома, кстати, после нашего разговора на лавку под моими окнами не вернулся. И в «Беседка-баре» появился позже остальных. Вообще их вчера собралось там не так много, как обычно. Я не следила! Честно. Просто не затыкать же мне себе уши, когда я нахожусь в собственной комнате и читаю книгу?
В районе десяти часов я начинаю переживать о том, что всё же упустила момент, когда Рома покинул здание, но ещё через двадцать минут он всё же появляется из окна, в которое проник вчера ночью. Нужно заметить, выглядит он паршиво…
Парень-загадка, поправив на плече рюкзак, осторожно осматривает местность, а затем смотрит прямо на мой балкон. Моё сердце запинается, но не от страха быть замеченной – помимо окон балкона и комнаты, меня скрывает ещё и тюль – а от радости. Он хочет меня увидеть? Ещё раз поговорить? Думает обо мне?
Или подозревает меня в том, что я торчу на балконе круглые сутки?..
Во всяком случае, смотрит он недолго и уже через мгновение быстро покидает территорию, словно не хочет быть здесь застигнутым. Удаляется он очень удачно для моего рискованного замысла, в противоположную от моего же дома сторону.
Я уже готова, потому, как только он скрывается за далёкой пятиэтажкой, бегу в коридор и быстро зашнуровываю на своих ногах кеды.
В крови бушуют волнение и адреналин, поэтому я почти не замечаю, как оказываюсь у того самого окна… Вот тут волнение чувствуется острей, и я делаю несколько глубоких вдохов и выдохов перед тем, как поставить ногу на подоконник, а через полминуты спрыгнуть с него с другой стороны. Под подошвами хрустит разбитое стекло, когда я делаю несколько шагов в глубь комнаты с облупившейся синей краской на стенах. Смотрю на гуляющую в столбах света пыль и осторожно продвигаюсь к проёму без двери. Попадаю в длинный коридор, где на деревянном полу валяется разнообразный мусор и хлам стройматериалов, и озадаченно останавливаюсь.