Ну и в какой из комнат он ночует? Мне тут всё здание обойти придётся, что ли? Здесь же есть ещё и второй этаж!
Издаю стон разочарования и досады, который, впрочем, не отменяет поглощающего меня азарта, и начинаю поиски.
Несмотря на мои опасения, они заканчиваются ровно на следующем проёме.
Я открываю от удивления рот и прохожу в небольшую комнатку, которая раньше служила, по всей видимости, чьим-то кабинетом. Здесь в углу стоит небольшой сейф, а стены выкрашены водоэмульсионной краской персикового цвета. А ещё здесь явно прибрано и создано что-то вроде уюта. Узкий матрас на полу застелен исхудавшим синим покрывалом, вместо подушки – скрученная валиком тёмно-синяя толстовка, на сейфе – бутылка минералки, несколько пачек крекеров и начатая упаковка мюсли. Питается он точно не лучшим образом. Так же вижу у стены напротив матраса его гитару и замечаю несколько книг на полу. Одна лежит раскрытой, листами вниз, на самом матрасе.
Но острый интерес у меня вызывает другое.
Опускаюсь коленями на матрас и завороженно рассматриваю исполненные карандашом зарисовки на бумаге в клетку, которые висят на стене при помощи скотча. Мрачные города, закатное солнце над водной гладью, несколько супергероев – по большей части Дэдпул в разных смешных позах, есть здесь и Ведьмак, сражающийся с нечистью, и ещё много всяческих изображений природы, в основном жарких стран.
Сразу вспоминаю, как в классе пятом или шестом рисунок Ромы по теме «Моя любимая мама» красовался на стенде в кабинете ИЗО в числе самых удачных работ. И как странно, что в последующие годы его творения туда больше не попадали. Рисует он, конечно, офигенно…
– А мышкино любопытство, однако, не знает вообще никаких границ, – заставляет меня подпрыгнуть на месте холодный голос Ромы.
Кажется, кто-то крепко влип… Вот же чёрт!
Сердце подскакивает к горлу и бьётся в панике прямо там. Мысли в голове тоже хаотично скачут от одной отмазки к другой, пока я осторожно разворачиваюсь лицом к хозяину этого необычного жилья. Веской причины своего здесь нахождения так и не придумываю, зато отмечаю у своего бывшего одноклассника грязную копну волос и измученный вид. Не ошиблась я в оценке его паршивого состояния, которую сделала издалека.
По какой же причине он живёт не дома?
– Я… Почему ты здесь живёшь? – несмотря на ужасное волнение, всё же задаю интересующий меня вопрос.
– Не твоего ума дело, – грубо отвечает он и бросает на матрас упаковку с горячим бутербродом. – Увидела всё, что хотела? – прожигает меня взглядом. – А теперь будь добра…
Он делает шаг в сторону и, указывая рукой на выход, саркастично замечает:
– Хозяин этих шикарных апартаментов, который очень близок к тому, чтобы оторвать твой длинный носик, очень голоден.
– Я не собиралась… я не хотела… – жалко лепечу я.
– И собиралась, и хотела, – зло отрезает он. – Вали!
Вздрагиваю от повышенного тона и, стыдливо опустив глаза, быстро семеню мимо него. От досады готова провалиться сквозь изветшалые доски пола прямо в один из котлов ада, где заживо и сгорю от стыда. Я ведь не специально такая любопытная… Не могла же я просто подойти к нему на улице и спросить: «Эй, что творится в твоей жизни?» Меня наверняка послали бы на все четыре стороны. Что, впрочем, и так случилось.
Но…
Моё любопытство не делает же меня плохим человеком, верно? Мы давно знакомы, пусть и не общались достаточно тесно, у него трудности в жизни, а я могу помочь! Могу же? Больше того – хочу! Тогда какого чёрта?
Уже у выхода-окна я разворачиваюсь и твёрдо иду обратно.
– Слушай, мне жаль, что я вот так вторглась в твою обитель. Извини, ладно? – выпаливаю на одном дыхании, останавливаясь в проёме, и не поднимая глаз продолжаю, не позволяя себе передумать: – Мне правда стыдно. Но вчера мама наварила огромную кастрюлю борща… Ещё любимые котлеты папы… Плюс есть горячая вода и стиральная машинка… В общем, ты мог бы зайти к нам в гости, пока они на работе…
Рома не реагирует, и я нахожу смелость взглянуть ему в лицо. На нём озадаченность и едва заметная усмешка. Он успел сесть на матрас и опереться спиной на стену. Но несмотря на то, что он находится уровнем ниже, смотрит на меня свысока.
– Так и думал, что хорошей девочке стало скучно. Только мне твоя жалость не нужна.
– Зато душ нужен! – восклицаю я не подумав и прикусываю язык, но Рома не злится, а наоборот, начинает громко смеяться.
Дожидаюсь, пока он успокоится, и добавляю с тихой улыбкой: