После затянувшейся репетиции я шла домой, хотела немного прогуляться. Позвонила Нинке, она вышла из дома с термосом кофе, и мы сели на скамейку с видом на набережную Фонтанки. Молчали, я смотрела на реку и ни о чем не думала, просто попивая кофе.
- Как ты себя чувствуешь? – в голосе Нины звучало беспокойство.
- Как-то странно, в голове шумит, надо больше спать, - тут я посмотрела на нее и увидела, что она поежилась, на улице было довольно зябко, - Ты иди, прохладно, а ты без куртки, я еще посижу немного.
Нинка ушла. А я, попивая кофе совсем, загрустила. Тоска. Расскажу ему всё, будь, что будет. Зато не будет точно ощущения «а если бы», «а могло бы быть».
Я встала и пошла по улице.
Резкий толчок в спину. Я очнулась, как ото сна. На улице стало значительно темнее, и я не могу понять, где я вообще. Парень какой-то убегает, у него моя сумка. Я попыталась крикнуть, но в горле ком. Черт, где я вообще? Стала оглядываться. Гаражи какие-то, в отдалении пятиэтажки, несколько высоток. Я не помню, как сюда пришла. Что со мной, блин, происходит?!
Я засунула руку во внутренний карман куртки. Фух! Кошелек на месте. В сумке только телефон остался.
Тут я услышала, что из-за гаражей идет большая толпа пьяной молодежи. Лучше мне спрятаться, я побежала в другую сторону за гаражи. Да что мне так не везет сегодня, эта компания тоже идет сюда, я дала дёру в парк рядом. Я затаилась под каким-то раскидистым кустом и уже собралась уходить, так как крики стихли, как вдруг из-за деревьев вышел мужик, он что-то нес в руках, в тряпках, размером с ребенка. Я от ужаса даже дышать перестала. Меня этот маньяк не заметил, просто бросил куль неподалеку и ушел обратно. Тряпки просто грудой лежали в яме, и я стала себя успокаивать, что скорее всего дядька просто что-то выбросил. Думаю, теперь точно надо бежать. Но слабый стон из тряпок снова заставил мое сердце биться как после быстрого бега.
Я подошла к тряпкам и осторожно потянула за край. Там была собака. Белый бультерьер в темных пятнах крови. Я не могу его бросить здесь умирать. Осторожно подняла его руки. Он застонал снова.
- Тихо, малыш, - прошептала я, - Ты выживешь, боль уйдет.
Я то и дело оглядываясь вышла из парка, вроде никого не видно. Только я свернула за гаражи, как услышала громкие мужские голоса.
- Какого хуя ты не добил пса? – кричал один.
- Да, блять, он был в отрубе, я за битой пошел, забыл ее, - рычал другой.
- Если его кто-то увидит, будут проблемы, далеко он не мог уйти, я ищу в лесу, ты тут посмотри, - сказал первый, а я понеслась к открытому гаражу. Может там еще опаснее, но другого шанса у меня не будет.
Там горел тусклый свет лампочки и сидел мужик лет пятидесяти, с усами и пивным животиком, чинил старый жигуленок.
- Собаку надо спасти, - на одном дыхании прошептала я. Он же, ничего не говоря, кивнул за машину. Только я успела там расположиться, как услышала голос того второго мужика, - Здесь собака не проходила? Белый буль.
Меня прошиб холодный пот, потому что бультерьер вдруг зашевелился в моих руках. Я молила всех богов, чтобы он не застонал.
- Нет, не видел, - спокойно ответил хозяин гаража.
- Блять, - рявкнул тот и ушел. Тут я услышала, что двери закрываются. Я выглянула из-за своего убежища.
- Дядя, у меня есть деньги, я готова заплатить, только отвезите меня в ветеринарку, он умрет!
- Успокойся для начала, деньги мне твои не нужны, дай посмотреть на пса, - он подошел к нему и стал его аккуратно осматривать, - Лапа раздроблена, эти мудилы собак стравливают, бои устраивают, сосед писал жалобу в полицию, так его избили сильно, никто больше не пытается.
Он достал из машины аптечку и аккуратно бинтом привязал лапу к досочке, обработал раны перекисью и в большой продуктовой сумке сделал импровизированную переноску для собаки. Мы осторожно положили его туда.
Я уселась в машину на заднее сиденье вместе с собакой, а дядя Леня (мы уже успели познакомиться) сел за руль.
Пока мы отъезжали от гаражей, у меня чуть сердце не остановилось от страха. Думала, сейчас как выскочат те мужики и каюк нам будет.