- Мать, не раздражай его, а то он меня опять покалечит, ему это ничего не стоит, - всё-таки не удержалась я.
- Я случайно! Кто виноват, что ты на ногах не стоишь! Пьяная, наверное, - заорал Лудо, Маша лишь захихикала, отчего получила злобный взгляд от него.
- Я вообще не пью алкоголь, просто ты злой и жестокий, - резюмировала я и посмотрела ему в глаза, они были удивительно близко.
- А ты вредная и стервозная, - сказал он, вдруг улыбнувшись.
- А ты самовлюбленный и…
- Эй, замолчите, детский сад, ей-богу, - Матильда веселилась, хоть и строила из себя матрону.
Мы поднялись на наш этаж, Лудо занес меня в квартиру до самой кровати. Было очень грустно оставаться без тепла его рук, но я быстро себя одернула, это просто тоска по прошлому, не более. Маша сняла с меня ботильоны и осмотрела ногу. Как оказалось, она учится в МЕДе, прямо как моя сестра, тоже врач, хоть еще в процессе обучения. Она со знающим видом поставила диагноз – легкое растяжение. А Мать тем временем принесла ко мне в комнату чайник с чаем, чашки и вазочку сладостей. Машка и Лудо завалились ко мне по бокам на кровать как будто сами тут живут, а Матушка чинно уселась на стул у круглого столика напротив окна.
- Как ты меня нашла? – спросила я у Матильды.
- Ты долго не возвращалась, телефон дома оставила, я пошла тебя искать и увидела, как Людовик несет тебя к машине, - Маша по пути растрепала его полное имя, Лудо поморщился, но ничего не сказал.
- У вашей внучки язык без костей, она вообще не понимает, когда нужно замолчать, - начал жаловаться Лудо.
- Просто кто-то слишком уверен в своей неотразимости, - сказала я и затем спросила, - А куда ты собрался меня везти?
- Просто хотел напугать немного и отпустить, я же не маньяк, - заулыбался он, и шестнадцатилетняя робкая девочка внутри меня растаяла от умиления.
- Знаешь, ты маньяк всё-таки, ногу мне чуть не сломал, - деланно серьезно проговорила я.
- Это случайно! – вскипел Лудо, но видя, что мы все хихикаем, тоже засмеялся, - Это самая невероятная ситуация, в которой я бывал. В час ночи я пью чай с эклерами в обществе сестры, незнакомой девицы с вывихнутой ногой и дамы в чепчике в квартире, больше похожей на музей.
Матильда и правда была в ночном чепце, отчего выглядела презабавно. А квартира наполнена огромным количеством раритетных вещей. Моя бабушка Чайка Раиса Павловна (фамилию она оставила девичью, хоть и мой дед, Воронцов Григорий Алексеевич, был чудовищно против), была примой-балериной в Мариинском театре. Дома осталось множество сценических костюмов, привезенных интересных вещичек из заграницы и подаренных поклонниками, а также большая коллекция картин, собранных за много лет. Мы немного поболтали, Матильда поняла мой незаметный намек не рассказывать ничего про меня, потом старушка стала собирать посуду и попросила Машу помочь ей. Я была уверена, что она справилась бы и сама, но видя их с Машкой заговорческий вид, я просто позволила им оставить меня наедине с Лудо. Он этим тут же воспользовался.
- Болит нога? – спросил он.
- Да, - осторожно ответила я и тут же взлетела в воздух и приземлилась мягким местом у него чуть пониже живота, - Эй, отпусти!
- Вот так ты мне нравишься больше, злючка, - он держал мои бедра как будто легко, но хватка у него была каменной.
- Отпусти, чучело, я закричу, - пригрозила я.
Тогда он одной рукой притянул меня за талию, прижав к себе, а другой рукой оттянул мою голову за волосы и, смотря мне в глаза, почти ласково сказал, - Ты будешь кричать, когда я тебе разрешу, а теперь угомонись, киса.
Но я не собиралась так легко сдаваться и открыла рот, чтобы закричать, но получился лишь сдавленный стон, потому что Лудо меня поцеловал, жадно, со всей страстью. Этот поцелуй продлился всего несколько мгновений, но мы оба дышали тяжело, как после бега. По нему было видно, что не только я обалдела от произведенного эффекта. Лудо отпустил меня, и я быстро скатилась с него и легла подальше. Повисла неловкая тишина, но тут он увидел мою гитару и тут же взял ее в руки.
- Очень крутая, твоя?
- Да, я играю немного, - нехотя ответила я.
Мы немного поговорили о музыке, и пришла в комнату Машка. Она была разочарована, увидев, что мы просто болтаем. Я обменялась с ней номерами телефонов, и они ушли.
Ко мне присела на кровать Матильда, - Не каждый день встречаешь в Петербурге человека с именем Людовик, это тот самый? – ее вопрос звучал скорее как утверждение.
- Да, - вздохнула я и откинулась на подушки, а Мать рассмеялась в голос.
Смерть, смерть, много, много крови, красной прекрасной. Я убью тебя и твою девку, нет, я убью ее, а ты будешь смотреть. Ты поймешь, что тебе нужна только я, я, я, я, Я! Подожди, я буду готова, я готовлюсь к нашей вечной жизни. Мы споем с тобой, ты слышишь? Споем, какую хочешь. Ты забыл? Я же всегда всё забываю, моя голова слишком дырявая. Не смейся надо мной. Что за шуточки? Никаких шуток. Я точно знаю, мой дорогой. Ты не забудешь меня. Я нашла тебя.