Она хлопнула ресницами, но не обернулась — просто вспомнила, что за её спиной стоит и стража, и часть свиты.
В молчании они дошли до покоев. Этой короткой отсрочки оказалось недостаточно, чтобы Канлар успокоился; напротив, чем дальше, тем больше проблем он видел в её поступке.
Когда они остались в своей гостиной наедине, стало очевидно, что молчать дальше не выйдет — но он всё же молчал, не зная, как выразить свои мысли так, чтобы не ранить её, и глупо разглядывая бархатную портьеру. Кажется, он даже пытался пересчитать бахрому на ней.
Кая не понимала, отчего он так зол — ей самой её поступок казался вполне естественным. Она любила его, он был её мужем, не просто консортом — но королём-консортом, полноправным соправителем. Казалось естественным подчёркивать его статус и её уважение к нему.
Видя, что разговаривать он совсем не расположен, она робко, осторожно взяла его за руку.
Тяжело вздохнув, он столь же осторожно сжал её пальцы в своих, продолжая взглядом пересчитывать нитки бахромы.
Ей подумалось, что перчатки сейчас совершенно лишние, и она предпочла бы чувствовать его кожу своей.
— Вы злитесь на меня, — грустно повторила она.
— Злюсь, — не глядя на неё, согласился он, сбиваясь со счёта.
Она вздохнула и сжала его руку крепче.
Он тоже вздохнул, оставил в покое бахрому и привлёк жену к себе, обнимая.
Ни её пышное парчовое бальное платье, ни его парадный костюм с золотым шитьём не способствовали близости объятий, но им обоим, совершенно точно, эти объятия были очень нужны прямо сейчас.
— Ну что вы такое творите, дорогая? — с укором проговорил он ей в волосы, борясь с искушением извлечь из них все драгоценные шпильки и распустить её сложную причёску.
— Я вас люблю, — ответила она вроде бы невпопад.
Вздохнув и окончательно отказавшись от покушений на шпильки, Канлар парировал:
— Любовь не терпит унижения.
Она сперва не поняла, к чему он это сказал; потом в её мыслях всё сошлось, и она тут же и осознала, почему он злится — и начала злиться тоже, потому что она увидела в его позиции самоунижение. Ей показалось, что он недостаточно ценит самого себя и свою роль при ней, что он не понимает, сколь многое он делает и для неё, и для страны, что…
— Ну, знаете ли! — она отпрянула от него и в негодовании всплеснула руками. Затем, сверкая глазами весьма воинственно, принялась горячо и лихорадочно пояснять свою позицию: — Вы мой муж и соправитель, вы полноправный король-консорт Райанци, и это требует к вам особого отношения в том числе и с моей стороны!
Горячность эта очень шла к ней, оживляя дорогой парадный облик королевы красками жизни и эмоций. Он бы залюбовался ею, но вопрос казался ему слишком важным, чтобы оставить его без обсуждения.
— Я король-консорт Райанци, — возразил он, делая упор не на том слове, на котором сделала упор она. — И, оказывая мне королевские почести, вы тем унижаете себя.
Лицо его сделалось совершенно упрямым; он явно не намерен был уступать.
Кая, впрочем, тоже не собиралась сдавать свои позиции.
— Вы с ума сошли! — зло констатировала она и разъяснила: — Как то, что я признаю ваши заслуги перед страной и оказываю уважение вашему служению ей, может унизить меня?
Сложив руки на груди, он посмотрел на неё крайне недовольно.
— Вы королева, — напомнил он сухо.
— Предлагаете зайти на второй круг? — подняла брови она, имея в виду, что её ответ на это заявление уже прозвучал несколькими репликами ранее.
Осознав, что она не понимает того, что он пытается ей сказать, он потёр переносицу усталым жестом, потом принялся разъяснять:
— Вы наследница правящего дома Се-Ролов. Помазанница Божья. По факту — вы наместница Господа Бога на земле. Его законный представитель. Вы не должны склоняться ни перед кем, кроме Самого Господа, потому что над вами лишь Он.
Невольно метнувшись взглядом к ближайшей иконе в роскошном резном окладе, королева нахмурилась, чувствуя, что сейчас попадёт в какую-то коварную словесную ловушку. Муж не разочаровал:
— Если вы, будучи правящей королевой и помазанницей Господа, кланяетесь вашему консорту, вы тем самым ставите его наравне с Богом. А это, — казённым тоном заключил он, — на минуточку, полноценное нарушение второй заповеди!
Растеряно хлопнув ресницами, Кая не нашла, чем возразить. Его слова звучали, как всегда, исключительно логично. Она, впрочем, в поисках поддержки снова взглянула на икону — и ей почудилось, что взор Спасителя был весьма строг.
— Я уж молчу о том, — меж тем, продолжал наступление Канлар, — сколь сокрушительно вы рушите свою репутацию. Королева, публично пренебрегающая священностью своего статуса! Прилюдно нарушающая заповеди Божьи! — и вкрадчиво добавил: — Ах, как обрадуется такому промаху наша любезная оппозиция, и особенно все эти недремлющие сектанты, которые только и мечтают подловить вас на попрании нашей святой веры!