Первое, что записала А. М. Ларина, когда начала работу над воспоминаниями, было надиктованное ей Бухариным обращение «Будущему поколению руководителей партии»; им заканчивается ее книга. Это обращение она много лет ежедневно повторяла про себя — чтоб не забыть в нем ни слова. Текст его неотрывен от обстоятельств личной судьбы Н. И. Бухарина, от того времени и того места, когда и где он диктовался. Записывая в 1984 году рассказанное мне Анной Михайловной, я позже, уже читая рукопись ее записок, убеждался в выверенности каждого ее устного слова, которое фактически оказалось словом письменным. С началом перестройки работа над записками стала открытой — А. М. уточняла детали, просила посмотреть в питерских собраниях те или иные подробности прошлого (в Москве делала это сама или помогали московские друзья) — словом, проверяла себя.
История большевистской партии подверглась переоценке отнюдь не в первую очередь. 28 октября 1986 года А. М. писала мне (до перестройки мы не переписывались, ничего не доверяя почте): «Недели две назад была на заседании, посвященном памяти И. Э. Якира. О конце его жизни никто слова не вымолвил. Так что же говорить о Серго, в этом смысле, кто хочет — может руководствоваться первоначальным сообщением в печати. О последующем — все забыто».
До реабилитации Бухарина оставалось почти два года — срок, в условиях стремительно ускоренных социальных и политических процессов, невероятно долгий. Уже компартии Италии, Югославии, даже Китая издавали работы Бухарина и широко их обсуждали. Уже давно начала победное шествие по свету замечательная монография Стива Коэна «Бухарин и большевистская революция. Политическая биография, 1888–1938», сразу же подпольно переведенная на русский язык Евгением Александровичем Гнединым и сыном Бухарина Юрием Николаевичем Лариным (в «тамиздате» имена переводчиков скрыты за псевдонимами Е. и Ю. Четверговых). Но в СССР в этом смысле все оставалось без перемен. Помню, как ожидали политической реабилитации Бухарина в день 70-летия Отябрьской революции (1987), как удивил и огорчил доклад Горбачева, от которого надеялись получить новый взгляд на историю советского времени (мы ждали прорыва, не учитывая того упорного сопротивления, которое оказывали Горбачеву старые кадры Политбюро). В докладе имя Бухарина было названо не ругательно, но отмечалась единственная его заслуга перед страной: нет, не защита крестьянства, гибнущего от сталинской коллективизации, а — борьба с троцкизмом. Слышать это было грустно. А. М. доклад Горбачева приняла, хотя к Троцкому в то время она уже не относилась отрицательно. Дело пусть и медленно, но все-таки шло к реабилитации Николая Ивановича. Анна Михайловна ждала этого, как никто, но жизнь ее крепко приучила ничему не радоваться заранее. 10 февраля 1988 года писатель Камил Икрамов, сын расстрелянного руководителя Узбекистана Акмаля Икрамова, друга Бухарина, писал в «Литературной газете»: «Неделю назад я зашел к своим соседям и друзьям, к вдове Николая Ивановича и к его сыну Юре… Я сказал:
— Анна Михайловна, как я слышал, не сегодня завтра…
Она прервала меня:
— Давайте лучше все-таки подождем».
4 февраля 1988 года пленум Верховного суда СССР отменил приговор в отношении Н. И. Бухарина и его подельников, кроме Г. Г. Ягоды. Расстрелянных не шпионов и не вредителей через 50 лет признали не шпионами и не вредителями. 6 февраля о том объявили на всю страну. Камил Икрамов назвал это «минутой молчания после стольких десятилетий громоподобной лжи».
Официальная реабилитация открыла вал публикаций в периодике, началось переиздание научных трудов Н. И., издание сборников его статей. Тонко чувствующий конъюнктуру поэт Евтушенко еще в июле 1987-го написал длинный стих «Вдова Бухарина», и 26 марта 1988-го «Известия» его напечатали. Но свобода упоминания имени Н. И. уже в апреле 1988 года открыла шлюз и новой клевете, новым нападкам (правда, тогда это еще вызывало общественные протесты).
10 мая 1988 года Бухарин был восстановлен в звании действительного члена Академии наук СССР. 1 июля 1988 года А. М. сообщала: «Книгу Стива собирается издавать издательство „Прогресс“. Надеялась, что последнее решение <о восстановлении Бухарина в партии, принятое КПК 21 июня 1988 года> будет объявлено на партконференции, но она подходит к концу. Слышала, что в комитете партконтроля решение уже вынесено, но, якобы, нужно оформить еще в одной инстанции».